– Нет, спасибо, мне по дороге. Да я и не привыкла…

– Ну, как скажешь… – Крылов улыбнулся. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Кира. Когда она легла в постель, опять послышался стук клавиш. «А хорошо спать, когда кто-то рядом не спит. Словно охраняет!» – подумала она и уснула.

Рабочий день Киры начался с мелких неприятностей: потеряли карту пациента, зависла программа, где были результаты анализов, не вышла на работу гардеробщица и мокрую от осеннего дождя одежду временно принимал завхоз. Только к обеду удалось справиться с этими проблемами.

– Вот, – выдохнула Кира, – теперь можно и кофе выпить!

Но не успела она залить кипятком ложку растворимого порошка, как перед ней выросла фигура Антонины Васильевны.

– Поговорить надо, – сказала мать.

– Я на работе, – ответила Кира. Она почувствовала тоскливый холодок в руках. Так было всегда, когда Антонина Васильевна принималась за воспитание дочери.

– Пятнадцать минут найдешь для матери, пойдем выйдем! – произнесла она и, не глядя на дочь, пошла к выходу. Кира, словно провинившаяся, последовала за ней. Коллеги многозначительно переглянулись.

– Послушай, что это за фокусы? Да еще во время суда. Ты же Виктору козырь даешь!

– Ты о чем?

– Не притворяйся, отлично все понимаешь. Этот человек, который поселился у тебя. Посреди белого дня.

– Ну не буду же я выгонять человека, если он приехал проведать и помочь.

– Это нехорошо. По деревне идут разговоры.

– Мама, Крылов будет жить у нас столько, сколько ему понадобится. И не нужно смотреть на меня такими глазами.

– Я не смотрю, я удивляюсь твоей безответственности. Иногда мне кажется, что Виктор прав!

Кира внимательно посмотрела на Антонину Васильевну. Да, это было в ее духе. Еще недели две назад ответом на эти слова матери были бы слезы, гнев, горячая попытка переубедить ее, доказать, что она, Кира, хорошая, ответственная. Но сегодня Кира рассмеялась. Антонина Васильевна на это возмутительное непослушание ответила удивленным взглядом.

– Мам, я пойду поработаю, прости. – Кира коснулась руки матери и вернулась в поликлинику.

Уже под конец рабочего дня она набрала телефон Вороновой Люды, ей хотелось поблагодарить ее за адвоката Семена Семеновича. Но разговора с Людой не получилось – у той шумели дети, а с Кирой рядом были посетители поликлиники.

Ужинали они вместе: Кира, Лена и Крылов. Ели картошку и сосиски.

– Сил нет готовить что-то серьезное, надо выспаться, – сказала Кира, допивая чай.

– Давайте по комнатам, девушки, – согласился Крылов, посуду я помою сам. И поставлю на завтра холодец. Мне еще работать и работать.

– Какой еще холодец? В доме ни куска мяса!

– Почему это? Вот какие филейные части и сахарные косточки. Я их замочил на час-другой. У меня мама всегда так делала.

– Откуда мясо? – Кира удивилась живописным кускам в большой кастрюле.

– Купил. У вас тут фермеры приезжают.

– Ты ходил куда-то?

– Да, голова разболелась от расчетов. Пошел прогулялся. Деревню изучил и вот мяса купил. Вы любите холодец?

– Да, – обрадовалась Лена, – особенно с горчицей!

– Завтра будет холодец!

– Ну ты даешь, – улыбнулась Кира.

– Кстати, на завтрашний ужин приглашена Антонина Васильевна.

– О боже! Мама и здесь побывала?

– Была, пыталась меня воспитывать.

– И чем же все закончилось?

– Приглашением на ужин.

В день заседания Лена в сад не пошла, ее утром забрала Антонина Васильевна. Кира сквозь сон слышала переговоры дочери, матери и Крылова. Кира хотела встать, но, посмотрев на часы, поняла, что у нее есть еще полчаса. Кира повернулась на бок и уснула. Крылов же встал очень рано, приготовил завтрак, покормил Лену и терпеливо дожидался Киру, когда пришла Антонина Васильевна. Он по-хозяйски налил ей кофе, сделал бутерброды и сказал:

– Моя мама любила завтракать рано, когда все еще спали. Теперь я понимаю, что это было ее единственное свободное время. К тому же с утра еще были силы. Вечером она валилась с ног. И иногда даже не ужинала.

Антонина Васильевна посмотрела на накрытый стол.

– Пожалуй, выпью кофе. А кто ваша мама была? Где работала?

– Мама была домохозяйкой. А папа зарабатывал деньги, пока не наступили новые времена, так сказать.

– А потом?

– Институт развалили. Отец почти не работал. Научные проекты закрыли… да вы сами все знаете. Отец умер совсем молодым. Потом мама…

– У вас есть братья или сестры?

– Никого. У меня есть дочь. Но живет отдельно. Вы, наверное, в курсе.

– Да, я знаю вашу историю… – поперхнулась Антонина Васильевна, наверное, впервые в жизни не знала, нужно ли говорить правду.

– Сейчас ей лучше. И спасибо Кире – она помогла, у нее дар находить общий язык с людьми. Причем самыми разными. Наверное, это ей от вас передалось.

Антонина Васильевна заподозрила издевку, но лицо Крылова было совершенно серьезным.

– Она мало похожа на меня.

– Вам так кажется, – вежливо возразил Крылов, – иногда мы даже не подозреваем, как похожи на близких людей.

– Сегодня заседание… – произнесла Антонина Васильевна.

– Поэтому я и не бужу Киру. Пусть поспит. Боюсь, нервы ей потреплют.

– Но у нее этот Семен Семенович появился… Я надеюсь, что он опытный человек. Вот тоже – подруга ее Люда Воронова, ни слова ни говоря, адвоката прислала. Не самое дешевое удовольствие. Я узнавала.

– Главное, чтобы помог, – согласился Крылов, – я бы тоже хотел пойти с ней в суд…

– Ни в коем случае! – воскликнула Антонина Васильевна.

– Почему?

– Ну… – смутилась та, – сами понимаете. Живете с ней под одной крышей, а она еще даже не разведена.

– А вас не смущает, что ее муж давно живет с другой женщиной?

– Смущает! – горячо воскликнула Антонина Васильевна. – Но уподобляться ему нельзя. Женщина должна быть праведной и несчастной. И тогда ее, может быть, пожалеют.

– Мне не нравится эта точка зрения. Я считаю, что женщина должна быть сильной и уметь за себя постоять.

– А что тогда мужчины будут делать? Если женщины будут сильными, смогут за себя постоять?! Что будут делать мужики, если женщины не будут нуждаться в помощи? Если они сами все будут делать в этой жизни?

– Такого не будет никогда. Природа не дура. Она все предусмотрела. Женщине всегда будет нужен защитник. Но это не значит, что женщина должна считать себя слабой.