Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты дрожишь, куколка.
Когда молния была расстегнута, я не шелохнулась. Бретельки свободно болтались вокруг моих плеч, и я прижала руку к центру груди, чтобы платье оставалось на моем теле.
— Ты боишься меня?
Мне показалось, его голос был обманчиво спокойным, учитывая окружающую его яростную энергию. Я промолчала, продолжая смотреть на Десолейшен и чувствуя, как его палец нежно проводит по моему позвоночнику.
— Я не боюсь тебя, — наконец сказала я. — Но я боюсь силы и насилия, которые ты держишь в своих руках, того, как ты можешь разрушить жизнь так же легко, как делать вдох.
Мне казалось, с тех пор, как я стала ходить, в меня вбили, что мужчины в моей жизни держат в своих руках жизнь и смерть.
Николай ничем не отличался от других, но даже за то короткое время, что мы были вместе, он ни разу не обидел меня, не сказал ни одного жестокого слова и не посмотрел на меня суровым взглядом.
— Я никогда не причиню тебе вреда, — его голос был по-прежнему мягким… но твердым, словно острие клинка. — Я никогда не подниму на тебя руку в гневе.
Вверх и вниз. Вверх и вниз. Его прикосновения к центру моей спины были медленными. Осторожными.
Я повернулась к нему лицом, его рука скользнула по моему телу и легла на бедро. Я смотрела в его глаза, его зрачки расширились и поглощали синеву, выглядя так же темно, как ночь вокруг нас, так же темно, как то, что кружилось вокруг него.
Он изо всех сил старался держать себя в руках, адреналин все еще бурлил в его жилах после того, что произошло сегодня ночью. Я видела это, чувствовала это. Ощущала.
— Знаешь, — ровным тоном сказал он, опустив взгляд к моим губам.
Я поджала губы, от его напряженного взгляда все мое тело затрепетало. Николай был как оголенный электрический провод, и от слишком близкого знакомства с ним волосы на моих руках вставали дыбом.
Опасность вспыхивала внутри меня большими жирными буквами, разум говорил не прикасаться, не подходить слишком близко, потому что тогда мне будет больно.
И все же я была здесь, желая получить эту боль… но только от него.
— Единственная причина, по которой я не убил Юрия за то, что он не следил за тобой должным образом, — это потому, что я не хотел, чтобы ты видела, как я убиваю другого человека.
Он поднял руку и сначала провел большим пальцем по моей нижней губе, прикосновение было нежным. Но когда он сделал это снова, то надавил сильнее, причиняя боль, прижимая мою плоть к зубам.
— Легко скрывать безумие, но гораздо веселее позволить этой маске соскользнуть.
Я не была уверена, что он имел в виду, но прежде чем успела задать ему вопрос, быстрее, чем могла предположить, он обхватил мое горло рукой и с силой повел меня назад, пока окно не остановило нас.
Долгие мгновения он не делал ничего, кроме как держал ладонь и пальцы на моем горле, его взгляд был прикован ко мне, сердцебиение заполняло пространство между нами. Он наклонил голову вперед, его рот прошелся по изгибу моей челюсти, пока я не почувствовала его теплое дыхание, дразнящее мое ухо.
— Мне кажется, ты не понимаешь, насколько сильно я сейчас контролирую себя ради тебя.
Словно желая подчеркнуть свои слова, он сжал мою шею.
Инстинктивно я подняла руку и обхватила пальцами его покрытое татуировками крепкое запястье, но сделала это не для того, чтобы оттолкнуть его, не для того, чтобы бороться с ним. Я сделала это, чтобы удержать его там, где он был.
— Я не могу сейчас здраво мыслить, — его слова прозвучали мне в ухо, и он прижался ко мне нижней частью тела. Я почувствовала, как твердые очертания его эрекции уперлись мне в живот. — Я чувствую себя разрушительно, вся эта энергия и гнев, которые я не смог выплеснуть, не смог выместить на этом куске дерьма, который не смог обеспечить твою безопасность.
Он покачивал бедрами, прижимаясь ко мне, давя своей твердостью на мою мягкость. Я издала негромкий звук, похожий на мольбу, на отчаянный крик.
— Я собираюсь трахнуть тебя сегодня в первый раз, да так сильно, что ты будешь чувствовать меня и на следующей неделе, — его слова прозвучали как само собой разумеющееся, и я хныкнула. — Это будет жестко и грубо. Я не буду нежным. Я уничтожу тебя, уничтожу тебя для всех остальных, Амара. Ты понимаешь это? Готова ли ты к этому?
Я открыла рот, но вместо слов из него вырвался стон. Как передать, что он ужасает меня, возбуждает, пробуждает что-то во мне, о чем я и не подозревала? Это была дремлющая тьма, эта тягучая дымка, которая обвилась вокруг моего возбуждения и искушала развратом.
Когда он укусил меня за мочку уха, я вскрикнула от боли, смешавшейся с удовольствием и заставившей мои внутренние мышцы напрячься.
Не успела я осознать, что происходит, как он развернул меня и прижал к стеклу. Он грубо и жестко стянул платье с моего тела, порвав материал, звук разрываемой ткани заполнил мой оцепеневший разум и усилил экстаз, в котором я медленно тонула.
Он вставил свою ногу между моими и раздвинул мои ступни еще дальше друг от друга, пока я не пошатнулась и не уперлась ладонями в окно. Мое дыхание было судорожным, стекло запотело, затуманивая отражение его лица.
— М-м-м, эта попка идеальна, упругая в нужных местах, но достаточно пухлая, чтобы впиться в нее зубами и укусить так сильно, что ты заплачешь, — его руки лежали на моей попке, а пальцы впивались в плоть.
Я оглянулась через плечо и увидела, как он опустился на корточки, сильнее впиваясь пальцами в мою задницу, его большие татуированные ладони возвышались над двумя холмиками. Я затаила дыхание, не зная, какие у него планы, но когда он раздвинул ягодицы и я почувствовала, как прохладный воздух обдувает эту потаенную часть меня, то тихонько заскулила.
— Я не собираюсь уничтожать эту дырочку сегодня, малышка. Я оставлю это на потом, после того, как проникну в твою девственную пизду.
О, Боже, его слова были такими грязными.
Он скользнул руками по моей заднице, обхватил мои бедра и рывком наклонил вперед, так что мои груди оказались прижаты к холодному стеклу, нижняя половина выгнулась, а ноги раздвинулись еще больше.
Я поняла, что он задумал, еще до того, как почувствовала его плавно опускающиеся руки, еще больше раздвигающие
