Утром Тютюнин встал на полчаса раньше обычного, чтобы надлежащим образом упаковать крокодилов.

К тому моменту когда он пришел в ванную комнату, его приемыши доели мочалку, кусок туалетного мыла и выпили весь шампунь. От последнего у них из пасти то и дело вылетали пузыри, которые весело кружились в воздухе, поднимаясь до самого потолка.

– Эх вы, кто же ест такие вещи, а?

С этими словами Тютюнин бросил им по селедке, и крокодильчики принялись за еду. Сергей тем временем умывался и чистил зубы.

Наконец пришло время упаковки. Хитрый Серега забросил в ванну конец старого полотенца и, как только первый крокодил вцепился в него зубами, умело его подсек, а затем замотал прямо в это же полотенце. Закрепив полученный сверток скотчем, Сергей уложил его возле стены и принялся за второго крокодила.

С ним тоже не возникло проблем, если не считать пары ударов хвостом по лицу, однако Сергей в итоге оказался сильнее и уложил обоих монстров в большой пластиковый пакет.

Затем попробовал поднять. Вместе с мокрыми полотенцами крокодилы весили прилично, однако доброе дело того стоило. Тютюнин пошел собираться.

– Сереж, а где катамараны? – крикнула пришедшая умываться Люба.

– Кайманы, Люба, кайманы… Я их сейчас на прививку понесу.

– На какую прививку?

– На какую доктор скажет…

Люба больше не спрашивала – такого объяснения ей было достаточно. Она бы поверила и в то, что доктора зовут Айболит.

Когда супруга пришла на кухню, Сергей уже допивал мутный кофейный напиток, реклама которого прописалась на всех каналах.

– Вот ты ругаешься на маму, Сергей, – начала Люба, выкладывая из холодильника еду к завтраку, – а она, между прочим, решила организовать приют для бездомных кошечек и собак…

Услышав это, Тютюнин поперхнулся «нескафе» и посмотрел на жену.

– А она тебе сказала зачем?

– Сказала, – кивнула Люба, намазывая на булку толстый слой масла. – Она сказала – вот чем мы их кормить будем.

– Кого их, Люба?

– Ну, наверное, кошечек и собак. Кого же еще?

– Ладно, пойду я. А маме своей привет передавай.

– Правда? – Люба даже есть перестала. – С твоей стороны это так неожиданно, Сереж, вот мама обрадуется!

– Это точно, – ухмыльнулся Серега и подошел к телефону. Набрав номер Кузьмича, он предупредил, что задержится.

Дорога до зоопарка была неблизкой. Сергею пришлось ехать на трамвае, на метро, а потом еще на троллейбусе.

Крокодилы вели себя прилично и, если поначалу подергивали хвостами, то под конец успокоились, и Сергей не ждал от них никаких подвохов.

В троллейбусе оказалось довольно людно. Не то чтобы совсем в гармошку, но повернуться было сложно.

– Ой, и куда это все прутся спозаранку! – недовольно ворчала какая-то пенсионерка, пихая окружающих острыми локтями.

– Не суетись, мамаша, туда всегда успеешь, – сказал каши-то молодой человек.

– Не хами, молокосос! – огрызнулась пенсионерка и больно ткнула Тютюнина в бок.

– Уй! Осторожно, бабуля! Здесь же люди.

– Да какие вы люди! Вы знаете, какая у меня пенсия? Ответить ей никто не успел. Троллейбус притормозил на очередной остановке, и в салон, потеснив людей, вошла огромная собака – водолаз или что-то в этом роде. Сзади ее подталкивала хозяйка, дама в грязных джинсах и в вязаной кофте, украшенной вылинявшей собачьей шерстью.

– Давай проходи, Дюша! Там дальше свободнее… Собака, сопя и прядая ушами, исполнила пожелание хозяйки и, опрокинув мужчину с вязанкой чайников, встала посередине троллейбуса – как раз возле Сереги.

– Ты бы еще лошадь сюда притащила! – рассердился мужчина с чайниками, поднимаясь с какого-то турка в феске, невесть как оказавшегося в столичном троллейбусе.

Турок, недовольный падением на него мужика с чайниками, тоже попытался возмущаться, однако был остановлен криком:

– В Стамбуле своем вякать будешь!

Троллейбус тронулся, и все снова упали. Собака – на Серегу, тот на хозяйку в собачьей шерсти, хозяйка на старуху с острыми локтями, которая, в свою очередь, боднула в живот турка в феске.

Круг замкнулся.

Турок заблеял, как баран, держась за живот, а старуха, полагая, что тот ругает ее на турецком языке, стала кричать, что, дескать, тот еще не знает, какая у нее пенсия.

Мужик с чайниками, довольный, что на него никто не упал, стал комментировать поведение пассажиров, однако вскоре и на его лице появилось озабоченное выражение.

– Эй, гражданка! Ваша собака мне прямо сейчас на брюки сливает!

– Этого не может быть, – прогундосила хозяйка и почесала грязную голову. – Если бы Дюша захотел пи-пи, он бы попросился. Правда, Дюша?

Пес посмотрел на хозяйку и коротко кивнул.

– Но по ногам-то течет! Я же чувствую! – продолжал возмущаться мужчина с чайниками.

– Это не Дюша делает, – категорично ответила хозяйка собаки. – Это, может, вон та старушка. Смотрите, как она притихла, – наверное, тужится.

Все посмотрели на старушку, которая и правда вела себя тихо.

– Да вы что? Да с чего мне! Вы знаете, какая у меня пенсия?!

– Но по ногам все равно течет! – орал тот, что был с чайниками. – Я же чувствую!

– Э, мужик, а может, ты сам того, а? – – спросил стоявший у двери молодой человек.

– Да? А почему же мокро только от колена? – резонно возразил пассажир с чайниками.

Вокруг сразу притихли, и по салону разнесся шепот: «…до колена, до колена…»

Когда слух докатился до самой водительской кабины, кто-то даже вскрикнул:

– Да не может быть!

– Что значит не может? – принял на свой счет обмоченный пассажир, – Я же чувствую! Сами можете посмотреть!

«Можно посмотреть! Можно посмотреть!» – разнеслось по троллейбусу.

Сергей старался по возможности не вмешиваться в транспортные скандалы, однако не удержался от соблазна и посмотрел себе под ноги. Посмотрел и ужаснулся. Из его пакета ему на ноги капала вода, а брюки пассажира с чайниками и вовсе промокли насквозь.

Видимо, кто-то их кайманов повредил пакет зубами и теперь из мокрых полотенец текло.

– Прошу меня извинить, – подал голос Тютюнин. – Но это я вам штаны намочил – вам штаны, а себе ботинки.

– То есть как?

– Да совершенно случайно. Через пакет с крокодилами.

– С какими такими крокодилами? – все еще не понимал пассажир, недоуменно позвякивая чайниками.