– Может прекратишь задавать глупые вопросы? – произнес устало. Отпил уже не чувствуя вкуса алкоголя. Только горечь и неприятную безысходность, которые стали травить меня несколько дней назад.

– Я хочу знать, почему мой племянник не сказал мне что встретил девушку, которая удостоилась чести зваться его невестой и носить подобное кольцо. Объяснись! – когда надо, тётка могла переть напролом не хуже бронетранспортера. – Ты собрался жениться, а я узнаю об этом когда случайно заезжаю к тебе в гости по пути на курорт.

– Я не собираюсь на ней жениться, – слова обожгли горло, и я снова отпил. – Кольцо просто кольцо. Давай закроем тему.

– Если при первой же ссоре ты бежишь в кусты, то мне стыдно называть тебя своим племянником! Ты простой трус! – тётка поднялась с кресла и то отъехало к окну. На стол упала бархатная коробочка и медленно прокатившись упала на пол. – Такой же как твоя мать, которая была не способна взять себя в руки после того как ее предал твой отец.

– Замолчи! – рявкнул на нее, но Тамару несло.

– Ты думаешь, что брак – это легко? Твой дядя меня избивал, и я в тайне завидовала твоей матери, которую бросил твой отец, как только узнал о беременности! Брак – это то еще дерьмо, Давид, но если, зная все это, ты все равно решил жениться, то это скорее всего любовь!

– Прекрати давить на жалость! – поморщился, когда поднес бутылку ко рту, но та оказалась пуста.

– Иначе тебя не разговорить! – парировала Тамара и я отшвырнул тару в угол кабинета. Та со звоном упала на пол и прокатилась по нему полметра.

– Чего ты хочешь? – устало произнес, поворачиваясь к тётке. Та обошла стол и встала напротив меня. В домашнем облачении она казалась беззащитной женщиной в возрасте, но я-то знал, какая мегера скрывается за скромным фасадом.

– Не бойся перемен, – она произнесла примирительно, а я застонал. – Позволь им случиться. Твоя жизнь изменится к лучшему, если только ты впустишь в свое сердце любовь…

– О какой любви речь? Я не люблю ее. Кристина тоже меня не любит. Вопрос закрыт!

– Вы оба такие упрямцы! Она уверяла меня в том же самом сегодня за чаем. Клялась, что о любви не может быть и речи, и знаешь что? – Тамара повысила голос и замолчала, картинно ожидая моей реакции. Я вопросительно мотнул головой. – В ее словах было не больше правды, чем в твоих сейчас.

Я фыркнул, тётка шагнула ко мне и вопреки повышенным тонам нашей ссоры обняла меня, прижимая к себе.

– Ты – самое дорогое, что у меня есть, Давид. Твоя мать никогда не ценила сокровище, которое ей досталось, а я всегда любила тебя. И всегда буду любить.

Я вздохнул. Руки сами поднялись и аккуратно обхватили стан женщины, заменившей мне самого дорогого человека на Земле.

– Я тоже тебя люблю, – произнес, касаясь темноволосой макушки губами.

– Пообещай мне, что дашь ей еще один шанс. Что бы ни стало причиной вашей размолвки, позволь этому уйти и не стоять между вами.

– Это не просто…

– Знаю. – Она ответила согласно кивая. – Но я так же знаю, что парень, купивший своей девушке кольцо с самым редким камнем на планете может позволить себе второй шанс. Пообещай.

Она мастерски меня развела, признаю. Кивнул.

– Завтра утром я уезжаю. Через две недели смогу заехать к тебе снова. Не разочаруй меня, сынок.

– Ты хренова манипуляторша.

– Знаю. Но с тобой иначе нельзя. Ты слишком упрям.

После этих слов она коснулась моей обросшей щеки губами и вышла из кабинета, оставляя меня наедине с демонами в голове. Но они больше не клацали пастями. Они мирно урчали, будто получили то, чего хотели.

Она любит?

Есть только один способ проверить.

Подошел к сейфу, который уцелел и набрав комбинацию открыл дверцу. Достал глок. Зарядил.

Ступени одна за другой приближали меня к неизбежному.

Спустилась по широкой лестнице, стараясь шагать спокойно с высоко поднятой головой, вот только внутри меня творился ад. Агония. Безумие.

Алое, как кровь этого ублюдка, платье льнуло к коже, хотелось содрать его с себя, и переодеться в джинсы и футболку, но я зареклась выказывать хоть какие-то человеческие слабости в виде дискомфорта от носки вечерних платьев на обычный ужин в четырех стенах этого проклятого дома.

Особняк я ненавидела так же сильно, как и его хозяина.

Адам услужливо толкнул передо мной дверь в столовую и отступил, опуская голову, а я наградила его взглядом полным молчаливой злости. Он делал вид, что в конвое, коим он был, нет ничего необычного, но по-другому я бы не пошла сюда.

Не хотела снова встречаться с этим монстром.

Ведь в последние дни мне удавалось избегать Самсонова.

– Надо же, какой сюрприз, – Давид издевательски протянул, окидывая меня беглым взглядом и тут же прошел к столу, выдвигая стул для меня. Эта скотина выглядела спокойной и уравновешенной, и от этого я бесилась еще больше.

Медленно прогарцевала к нему и позволила усадить меня за длинный прямоугольный стол. Мысленно порадовалась, что Самсонов сядет на противоположной его стороне и расстояние между нами увеличится, но Давид не спешил уходить. Стоял за моей спиной, молчал, а я сидела с неестественно прямой спиной чтобы не коснуться его пальцев на спинке стула. Уверена, он все еще сжимал ту, мечтая, чтобы вместо нее в его руках была моя шея. – Тебе идет красный…

Произнес негромко, а потом будто бы и не было этой заминки обошел стол и сел на свое место, во главу стола. Кивнул Адаму, и тот впустил в столовую слуг с подносами.

Около меня поставили блюдо, накрытое блестящей пузатой крышкой, около Давида – аналогичное.

Аппетита совершенно не было, но я взяла в руки вилку и нож и мой взгляд впился в хромированный бок крышки, но голос Самсонова заставил скрипнуть зубами.

– Сегодня на ужин кое-что особенное, – Давид не притронулся к приборам, вместо этого взял в руки стакан Курвуазье и отпил, не отрывая лукавого взгляда от моего каменного лица. Уверена, он прекрасно считал по нему ответ: «пошел нахер».

Ухмыльнулся. Опустила глаза на крышку и как только слуга поднял ее, внутри меня все оборвалось.

– Месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным, да, милая? – процитировал Крестного отца и откинулся на спинку своего стула, а я ощутила, что мои руки задрожали. Медленно, чтобы не делать резких движений и не выдавать тремора отложила приборы и подняла голову, стараясь сдержать крывшую ярость.

Он решил поиграть в свои извращенские игры? Отлично! Начнем!

– Заряжен? – спросила, понимая, что Самсонов вряд ли положил бы на мою тарелку боевой глок, но тот снова удивил.

– Проверь, – отсалютовал бокалом, и вся кровь от моего лица отхлынула и застряла в горле.