– Ну нет! – Я решительно мотнул головой, шлепнул ладонью по стволу автомата. – Это еще писями на воде виляно.

На губах Юрки мелькнула улыбка. Я взглянул на часы.

– Все, пора двигаться! – Негромкая команда подняла на ноги лежавших под деревьями бойцов. – Головняк… – привычно начал я, но осекся. – Андреев, Гусев – вперед, – скомандовал и, опережая бойцов, пошел первым…

Юрин – худой, сутулый лейтенант, протопал через холл и, не замедлив движения, вошел в открытую настежь дверь начальственного кабинета. Запоздало осведомился:

– Разрешите?

Майор Пащенков, строго взглянув на вошедшего, пожал плечами: «Чего было спрашивать, если уже ввалился?»

– Транспорт подогнал?

– Так точно, – бодро отрапортовал Юрин. – Стоят перед домом как приказано.

– Пайки, воду загрузили?

– Так точно!

Пащенков одобрительно кивнул.

– Тогда скорее заканчивайте погрузку и увозите семьи. Маршрут движения тебе определен.

– Так точно.

– Ты задолбал, так точно да так точно! По-человечески отвечать можешь?

– Так точно!

– А-а-а. – Майор безнадежно махнул рукой. Лейтенант был из новеньких. Только в этом году закончивший училище и прибывший на должность начальника продовольственной службы одного из отрядов. Начавшиеся беспорядки задержали его в пути, и в часть он прибыл только к «шапочному разбору», а точнее, позавчера. Привезя с собой жену и маленького ребенка.

«Не мог оставить у родителей, где-нибудь в деревне, – с внезапной злостью подумал Пащенков. – Припер их в самое пекло».

– Так, лейтенант. – Пащенков не помнил фамилию нового офицера и потому называл его исключительно по званию. – В качестве охраны берете взвод технического обеспечения, оружие и боеприпасы они получили. Выезд через десять минут. И попробуйте мне не успеть! Выполняйте.

– Товарищ майор. – Лейтенант впервые не сказал «так точно». «Значит, все же не безнадежен», – подумалось Пащенкову, а Юрин продолжал медленно развивать мысль: – Только… – Он замялся.

– Не тяни.

– Наши жены будто сбесились, – неожиданно бойко затараторил Юрин. – Половина отказывается покидать пункт постоянной дислокации. Говорят, если мы будем здесь, то вы ни за что не отступите.

– Дуры! – Майор бросил в урну смятый лист бумаги, промазал, досадливо поморщился. – Объясните им – вахи в живых не оставят никого! Слышишь – никого!!!

Долгое молчание, а затем робкое:

– Мы говорили… Они не слушают.

– Тогда грузите все это бабье насильно!

– Рук не хватит! – высказался все это время сидевший в уголке и молчавший Кравчук.

– В трынду их! – отмахнулся Пащенков. – Идиотки! Лейтенант, отправляйте детей!

– Дети разбежались, попрятались…

– И что теперь? Будешь стоять здесь, сложив лапки, и ныть? Как хочешь, а обеспечь мне отправку людей. Что первая партия выехала – доклад через двадцать минут мне лично. Постоянная связь с колонной. Как только пересекут понтонный мост – доклад мне немедленно. Понял меня, лейтенант?

– Так точно!

– Слава богу! Молодец. Выполняй.

– Есть! – Лейтенант развернулся и рванул на выход.

Через десять минут от Юрина поступил первый доклад:

– Товарищ майор, только что отправили три «Урала» с пожелавшими уехать и самыми-самыми маленькими. Остальные уперлись.

– Хорошо. Сейчас я отправлю к тебе бойцов, будем грузить всех, не испрашивая согласия. Демократия кончилась. А то развели мне сопли! Жди.

– Принял, – ответил явно обрадованный лейтенантик.

Столько всего «хорошего» о себе, любимом, майор не слышал за все тридцать пять лет своей жизни. Кем его только не обзывали, от «дерьма собачьего» до «предателя» и «сволочи». Матерились, грозились карами небесными, даже пару раз норовили дать в морду, а один разок плюнули (повезло – плевок не долетел), но в конце концов совместными усилиями остававшихся в ППД офицеров и охранявших территорию солдат-разведчиков удалось найти и посадить в кузова «Уралов» почти всех. Пащенков не понимал столь ненавистного к себе отношения, ведь все, что он сейчас делал, он делал во благо этих самых женщин и их детей. Он собирался спасти их, увезти от гибели и поругания. Глядя на искаженные злостью лица, подумалось: «Неужели их отчаяние дошло до края? Возможно, проснулась древняя память и вместе с ней сила, заставлявшая жен и ребятишек становиться на стены осажденных крепостей вместе или скорее вместо мужей и отцов. Или еще глубже: пробудилась общая генетическая память народа, вставшего перед выбором, победить или исчезнуть. Неужели здесь и есть та наша «Москва», за которой земли нет?»

В тот момент, когда назначенный ответственным за отправку семей лейтенант, подойдя к Пащенкову, попытался обратиться с вопросом, у того заработала рация.

– Разрешите… – начал было Юрин, но майор остановил его движением руки. По мере того как Пащенков впитывал поступающую информацию, лицо его приобретало неестественный землистый оттенок. К концу доклада он буквально почернел лицом. Тем не менее, когда сообщение было передано до последнего слова, повернулся к лейтенанту:

– Ты что хотел?

– Я отдам команду, чтобы трогались? – спросил лейтенант и застыл в ожидании ответа.

– Поздно, – сказал, как будто выдохнул часть собственной души. – Не успели, мост разрушен с воздуха. Пока восстановим, вахи окончательно перекроют все выезды на севере. Все другие направления уже перекрыты.

– Мать иху, дотянули! – Находившийся рядом с майором подполковник Кравчук ударил кулаком по воздуху.

– Так что делать-то? – растерянно заозирался по сторонам ошарашенный известиями лейтенант.

– Что делать, что делать? Заголяться и бегать! – огрызнулся Пащенков и, будто выпустив пар, начал отдавать указания: – Переведите их всех, – рука майора очертила выстроившиеся машины, – в дом № 15, там мощные подвалы. А само здание – оно окружено более высокими строениями. Пусть располагаются. Теперь выбора нет – будем держать периметр. – И, подняв лицо к не-ожиданно притихшим женщинам: – Ваша мечта сбылась. Вы остаетесь. Наслаждайтесь! – бросил, как плюнул, и развернулся, и пошел прочь.

На полпути к штабу его догнал прихрамывающий от болей в колене Кравчук.

– Так что будем делать? – тихо спросил он. Пащенков остановился, повернулся к подполковнику, задумчиво поглядел ему в глаза.

– Будем держаться, – сказал и пошел дальше. С двух сторон города доносились звуки нарастающего боя.

– Может, через реку? – Кравчук еще не потерял надежды переправить семьи в безопасное место.

– Где мы найдем лодки? – взъярился Пащенков. – Да если и найдем? Куда им дальше? В дачную зону? А ты в курсе, что до тысячи боевиков из числа отставших десять минут назад миновали…к? Не в курсе?! Так вот, сейчас они, наверное, километрах в пятнадцати от города. Как думаешь, куда они двинут? И где будут шариться, когда обнаружат, что мост через реку взорван? То-то и оно. Степаныч, у нас нет выбора, будем держать оборону здесь.