– Что?

– Слишком честный у неё взгляд. Слишком. Вот это и подозрительно. Я ведь ловил её и раньше. На лжи-то. И взгляд тоже был честный и прямой. Прямой и честный.

– Ты хочешь сказать, что у тебя имеются подозрения, но нет доказательств? – спросил Дмитрий.

– Да.

– Хочешь совет?

– Давай.

– Посади её в яму, не давай водки и курева. Жратвы – минимум. А чтоб жизнь ей мёдом не казалась, пускай её Олег пытает и метелит, как меня.

Гена скептически улыбнулся:

– И будет толк?

Дмитрий пожал плечами.

– Вот именно, – ткнул пальцем Гена. – Сидел ты – и что? А ровным счётом ничего. Я до сих пор не могу сказать с уверенностью, что узнал что хотел.

– Гена, дружбан, давай допьём и расстанемся, – предложил Дмитрий, закуривая новую сигарету. – Расстанемся с тобой друзьями. Ты говоришь, что я злой. Но я не совсем злой. Да я почти что добрый. И я готов тебя простить. А то ведешь себя как чечен какой-нибудь. Но те хоть выкуп требуют, прикрываясь благородными корыстными мотивами. А ты? Да и никто не даст за меня гроша ломаного. Сирота, грубо говоря, я.

– Дима, расскажи мне о себе, – тепло предложил Гена. – Мы же с тобой ни разу и не поговорили по душам. Кто ты, что ты?

– Да ты ведь всё знаешь обо мне.

– А что я знаю? Анкетные данные твои знаю. Я знаю лишь твои анкетные данные.

– Откровенность за откровенность? – прищурился Дмитрий.

– Да, откровенность за откровенность. Вот я тебе про жену сказал, а думаешь легко это? Тяжело это, поверь мне. Тем более что я кавказский человек. Наполовину.

– Нет, это не откровенность. Ничего ты мне про жену не сказал.

– Как?

– Кроме того, что уже было известно.

– А что тебя ещё интересует? – с оттенком настороженности произнёс Гена.

– Мне хочется знать, почему ты не веришь, что я случайно оказался на том бульваре. Шёл, увидел, заинтриговало меня это. Что тут такого неправдоподобного?

– Да есть, знаешь, тут одно обстоятельство… – замялся Гена, теребя усы.

– Вот видишь, опять ты темнишь, – со вздохом сказал Дмитрий. – А от меня требуешь откровенности. Хотя я уже не знаю, что я тебе ещё могу сказать. Сказать тебе, занимался ли я онанизмом и в каком возрасте начал половую жизнь? И какие извращения меня интересуют?

– Жена у тебя есть?

– Нет, разведён. Давно. Уже двенадцать лет.

– Дети есть?

– Сын. Но где он, я не знаю. Мы не поддерживаем отношений.

– А женщина у тебя имеется? – продолжал расспрашивать Гена.

– Сейчас практически нет. Расстались.

– По чьей, как говорится, инициативе?

– Да однозначно и не ответишь, – почесал в затылке Дмитрий. Действительно, фактически Бояркина бросила его, а по версии Маринки, которая, пожалуй, и считается официальной, – он ушёл от Бояркиной. – Вроде как по моей, – сказал вслух Дмитрий. – Да, я снял квартиру – я у неё раньше жил – и ушёл.

– Расстались-то друзьями, как говорится, или врагами?

– Расстались, как говорится, друзьями.

– Как говорится или друзьями? – решил уточнить Гена.

Дмитрий неопределённо пожал плечами, не зная ещё, как следует ему отвечать на подобные вопросы.

– Ты из-за другой женщины ушёл, Дима?

– Да нет, в общем-то.

– Значит, у неё другой мужчина появился! – уверенно заявил, взмахнув руками, Гена. – Если влюблённые расстаются, значит, тут замешан кто-то третий. Или она, или он. Слушай, Дима, ты должен это выяснить. Ты же мужчина.

– Отлично, давай по последней, и я пошёл, – взялся за графинчик Дмитрий.

– Куда пошёл? – не понял Гена.

– Выяснять, не завела ли она кого, – улыбнулся Дмитрий, наливая водки себе и собутыльнику.

– Дима, дорогой, я сам могу это для тебя сделать. Хочешь, я для тебя это сделаю?

– Да лучше я сам. Ты и так вон уже сколько времени на меня потратил.

– Да ну, ерунда, – выпятил губы Гена, не заметив, кажется, иронии в словах Подлесного.

– И денег такая работа стоит, – продолжал отказываться Дмитрий.

– Какие деньги? Дима! Перестань ты. Вот увидишь, мы с тобой ещё подружимся, кунаками станем, сябрами не разлей вода. Ты погости у меня ещё немного, а? Куда тебе, дорогой, спешить?

– Ладно, согласен, тащи наручники, – засмеялся Дмитрий.

– Наручники? Да о чём ты говоришь, Дима? Да я тебе матрац дам, бельё постельное, туалетные принадлежности. Ты помоешься по-человечески, побреешься…

– Обойдусь без бритья, – перебил его Подлесный.

– Но от белья постельного ты не отказываешься?

– Не отказываюсь.

– Кормить буду по-человечески, клянусь. Курева тебе – сколько хочешь. Вот, «Парламент» кури. Ещё притащу. А захочешь выпить – пожалуйста. Погости, Дима, не обижай.

– Если я всё-таки откажусь, Гена?

– Как можно отказываться, дорогой Дима? Я просто не понимаю. Да ты какой-то… Я просто не знаю.

– Давай как-нибудь в другой раз, – продолжал дразнить Дмитрий.

Гена сделал озабоченно-обиженное лицо и нахмурился.

– Хорошо, я остаюсь, – усмехнулся «гость».

– Вот и отличненько! – обрадовался «хозяин». – Просто прекрасно! Я распоряжусь – всё тебе будет. Водки тебе будет хоть запейся. Если чего надо – не стесняйся. Чем богаты, тем, как говорится, и рады.

* * *

Гена пригласил к себе в кабинет Олега и предложил устраиваться поудобнее. Олег понял, что предстоит какая-то новая работа, потому как полчаса назад приехал вызванный Геной досрочно Слава и уже приступил к надзору за пленником. То есть Гена освободил Олега от выполнения прежних обязанностей, а затем ещё и в кабинет к себе пригласил, устраиваться поудобнее предлагает.

– Есть работка, – подтвердил его догадку Гена, занявший кресло за столом, и строго и серьёзно посмотрел на Олега. Но взгляд его был настолько нетрезв, что Олег имел все основания сомневаться, что тот видит своего собеседника. – Ты-то как сам? Ты в форме?

– Я в форме и прекрасно себя чувствую, – стараясь скрыть раздражение, ответил Олег, которому неприятно было любое напоминание о недавних событиях, отшумевших на дне бассейна.

– А под глазом синяк. Да и губа… Не беспокоит? – продолжал демонстрировать чудеса деликатности Гена.

– Нет, не беспокоит. Ты сказал, что какая-то работёнка предстоит, – напомнил Олег, чтобы поскорее закрыть тему синяков и ссадин.

– Да-да, я хочу тебе поручить одну очень ответственную работу. Надо, понимаешь, выяснить, имеется ли у одной бабёнки воздыхатель, хахаль, короче говоря. Одинокая баба, а у неё… – Гена неожиданно для себя утратил нить мысли и недоумённо вскинул брови и вытаращил глаза. – О чём я тебе сейчас говорил?