Я никогда, никогда не пойму, почему она покорилась тайному эдикту и продолжила служить трону. Из-за этого эдикта я вплотную приблизился к тому, чтобы разорвать все связи с Оленьим замком. Только просьба Неттл сохранять спокойствие и «позволить ей самой разобраться со своей жизнью» уберегла меня от такого поступка. Каждый раз, когда я об этом думал…

– Ох, Фитц!.. – Молли вздохнула. Она почувствовала мое настроение и погладила меня по плечам, стараясь утешить. Размяв мои напряженные мышцы своими все еще сильными руками, Молли негромко проговорила: – Неттл всегда была скрытной. Она выглядит одинокой, посвятившей себя трону, который запретил ее брак с Риддлом. Но внешность бывает обманчива.

Я резко сел и извернулся, чтобы посмотреть на нее:

– Неттл пойдет против трона Видящих?

Она покачала головой:

– Пойдет ли? Скорее всего, нет. Проигнорирует? Да. В точности как мы проигнорировали то, что леди Пейшенс и король Шрюд предписывали нам. Твоя дочь очень похожа на тебя, Фитц. Она себе на уме и следует только своим желаниям. Уверена, что если она по-прежнему хочет быть с Риддлом, то она с ним.

– Милостивая Эда, а если она забеременеет? – Мой голос был сдавленным от беспокойства.

Молли издала сухой смешок:

– Фитц! Ну что у тебя за привычка скакать от одной воображаемой катастрофы к другой? Прислушайся к тому, что я говорю на самом деле, а говорю я, что не знаю, какую тропу Неттл выбрала для себя. Но если она сейчас одна, то потому, что решила быть одной, а не потому, что кто-то ей так приказал. Она должна жить своей жизнью, и тебе не следует ничего в ней исправлять.

– Так ты думаешь, она и Риддл вместе?

Молли снова вздохнула:

– Я ничего об этом не думаю. Ничего конкретного. Но я хочу обратить твое внимание на то, что Риддл оставил службу у нас и нашел себе работу в Баккипе, а Неттл не привечает ухажеров. В любом случае она вот уже много лет взрослая женщина. Не мне переживать из-за ее тревог, в точности как не тебе принимать решения за нее. Любовь моя, все заботы, что лежат на нас, остались в пределах стен этого дома. Другие дети выросли и живут своими жизнями. Даже у Хирса есть теперь возлюбленная, и ученичество в Приречном. Пусть Неттл и Риддл сами разберутся, а мы заслужили немного спокойствия. Если ты так жаждешь побеспокоиться о ребенке, то вот тебе возможность сделать это прямо здесь. Ну-ка, подержи ее немножко.

Она наклонилась и вложила малышку мне в руки. Как обычно, я принял дочь с опаской. Я боялся вовсе не ее саму, но ужасался при мысли, что каким-то образом возьму ее неправильно и причиню ей вред. Щенки и жеребята не наполняли меня таким страхом, но она – да. Она была такой крошечной, такой голенькой, такой слабой по сравнению со всеми другими маленькими созданиями, за которыми мне доводилось ухаживать. Жеребенок встает через день после рождения. Щенки могут подвывать и ползти к соскам матери. Моя малышка даже не могла держать голову прямо. И все же, когда я положил ее к себе на колени, мой Дар увидел в ней неимоверно яркую искру жизни. А моя Сила? Я коснулся ее маленькой руки, кожа к коже, и что-то почувствовал внутри.

Молли встала, с легким стоном выпрямила спину:

– Что-то я засиделась. Пойду-ка принесу еще горячего чая. Возьму большой чайник и буду через минуту.

– Позвонить, чтобы пришел слуга?

– О нет. Мне не помешает прогулка до кухни и обратно. Я скоро вернусь. – Она произнесла эти слова уже у двери.

– Ладно, – рассеянно ответил я.

Я вгляделся в лицо моей малышки, но она смотрела мне за плечо. Тихо прошуршали по полу туфли Молли, и мы с дочкой остались одни. Нет причин переживать. Сколько детенышей я выходил в свое время в конюшне Оленьего замка? Не может быть, чтобы ребенок так уж сильно от них отличался. Я справлялся и с пугливыми жеребятами, и с осторожными щенками.

– Эй… малышка! Посмотри на меня. Посмотри на папу. – Я переместил лицо в ее поле зрения. Она отвела взгляд, и ее ручка отдернулась прочь. Я попытался опять. – Ну что, малышка, ты будешь жить и останешься с нами на некоторое время, верно? – Я не сюсюкал тоненьким голоском, но, напротив, намеренно понизил тон. Так говорят со щенком или лошадью. Успокаивая. Я пощелкал ей языком. – Эй! Я тут. Посмотри на меня.

Не посмотрела. Я на самом деле этого и не ожидал.

«Терпение, – сказал я себе. – Просто продолжай говорить».

– Ты такая крошечная. Надеюсь, ты скоро начнешь расти. Как мы тебя назовем? Пришла пора дать тебе имя. Хорошее имя, сильное. Давай придумаем для тебя сильное имя. Но красивое. Лейси? Тебе такое имя нравится? Лейси?

Никакого ответа. Мне показалось, что искра, которую я почувствовал, потускнела, как будто малышка перестает меня замечать. Неужели такое возможно?

Мой палец нарисовал фигуру на ее груди.

– Может, цветочное имя? Сестру твою зовут Неттл. Как насчет… Ферн? – Я не мог ошибаться. Она намеренно переключила свое внимание на что-то другое. Я немного подумал и попытался опять: – Миртл? Фоксглав? Тайм?[2]

Она как будто слушала. Почему же она не смотрит на меня? Я коснулся ее щеки пальцем, пытаясь сделать так, чтобы малышка посмотрела на меня. Она повернула лицо в ответ на прикосновение, но избежала моего взгляда. Я вдруг вспомнил, что Ночной Волк редко смотрел мне в глаза, но все равно любил меня. Не вынуждай ее встречаться с тобой взглядом. Пусть волчонок придет к тебе, как ты подпустил меня к себе. Я кивнул в ответ на эту волчью мудрость и прекратил попытки заставить дочку заглянуть мне в глаза.

Развернув ее крошечные пальчики, я вложил свой мизинец в ее ладонь. Даже мой самый маленький палец был все равно слишком большим, чтобы она смогла его обхватить. Она его отпустила и прижала руку к груди. Я поднял ее, поднес ближе и глубоко вдохнул, вбирая ее запах. В тот момент я был моим зверем, и связь с Ночным Волком вспомнилась мне так живо, что накатила боль утраты. Я посмотрел на своего волчонка и понял, какую радость с оттенком горечи испытал бы он при ее рождении. Ох, Ночной Волк! Хотел бы я, чтоб ты оказался сейчас рядом со мной. Слезы обожгли мои глаза. Я изумленно уставился на малышку – и она смаргивала выступившие слезы. Они потекли по ее маленьким щекам.

Я сглотнул старую боль от потери моего волка. Неужели она разделила мои чувства? Я уставился на дочь, набираясь смелости. Я открыл ей свою Силу и свой Дар.

Малышка внезапно принялась беспомощно размахивать руками и сучить ножками, как будто пытаясь уплыть от меня. Потом, к моему ужасу, широко открыла рот и громко завопила – этот звук казался слишком громким и пронзительным, чтобы вырваться из такого маленького тела.