Долгое время Рауль хранил молчание. Наконец он произнес:

– С тех пор как меня выпустили из тюрьмы, я не снимал перчатки перед женщиной.

– И много у тебя было женщин?

– Одна или две, – ответил он. – Вскоре после освобождения. – Он ухмыльнулся. – Мне требовалась… разрядка. Дамам из местного борделя было все равно, в перчатках я или нет.

– Им это, вероятно, нравилось, – сказала Сильвия, рассеянно водя большим пальцем по его грудной клетке. – Леди Диаманта сглупила, что не дала тебе проявить свои многочисленные таланты.

– Возможно, это еще случится, – отозвался Рауль. – Я не теряю надежды. Пока.

Сильвия не стала наказывать его за то, что он говорит о другой женщине, находясь в ее объятиях. Вместо этого она стала прикидывать, как можно подобраться к леди Диаманте с помощью Рауля. Если, конечно, именно она была зачинщицей заговора против Максима. Так ли это на самом деле? Неужели она пошла бы на это, даже рискуя потерять свой статус? Кому бы она ни поручила совершить убийство, он непременно выдаст ее, едва окажется пойманным. Неужели Диаманта настолько глупа?

И какую роль играл во всем этом лорд Оделл, мужчина, желающий заполучить Диаманту, но ею пренебрегаемый? Не затаил ли он злобы на Максима?

Сильвия вознамерилась найти ответы на все свои вопросы. Что же до Рауля… Возможно, она заручится его поддержкой. Если он и дальше станет столь добросовестно ублажать ее, она, вероятно, даже откроет ему правду.

После нескольких дней тяжелой работы, прерываемой лишь заплывами на долгие дистанции, Максим и Имена взяли самую маленькую лодку и отправились на один из соседних островов архипелага. Имене была необходима смена обстановки, потому что она с трудом выносила необходимость того, чтобы «Морской цветок» оставался на суше. Максим же надеялся побыть с ней наедине. Ему доставляли удовольствие их уроки навигации, особенно когда они молча решали уравнения или вычерчивали теоретические курсы следования судна, но в такие моменты всегда существовала вероятность быть прерванными кем-то из членов команды.

Лес на острове оказался густым. Увидев ствол поваленного дерева, Максим тут же опустился на него и, схватив Имену за руку, притянул к себе. Молодые побеги еще не вытянулись достаточно высоко, поэтому прогалину заливали солнечные лучи. Назойливых насекомых здесь не было.

– Что это за дерево? – поинтересовался он.

Едва взобравшись на ствол дерева и расположившись рядом с герцогом, Имена высвободилась из его цепких пальцев и стала болтать ногами в воздухе.

– При отсутствии листьев и коры ответить на этот вопрос непросто.

Максим провел рукой по гладкой, выбеленной солнцем древесине.

– А для кораблестроения сгодится?

Имена принялась обдумывать ответ, касаясь дерева сначала ладонью, затем простукивая ножом.

– Если бы его правильно срубили и обработали, то да. Но это дерево погибло слишком давно, вероятно, оно источено червями и термитами.

Максим скривился:

– Ну спасибо большое.

– Давай перекусим? – предложила Имена. Развязав тесемки сумки, которую принесла с собой, она стала исследовать ее содержимое. – У нас есть фрукты и рыба, завернутая в плоские лепешки, фляга лимонной воды и зеленый кокос.

Воспользовавшись своим кортиком, женщина расколола кокос, и они стали есть рыбу, запивая ее соком. Ни один из них не догадался прихватить с собой ложку, поэтому Максим использовал нож, чтобы отделять кусочки прохладной кокосовой мякоти, восхищенно наблюдая за тем, как Имена ела их прямо с лезвия.

После нескольких дней жизни на тропическом острове она стала выглядеть значительно лучше. Темные круги под глазами почти полностью пропали, а с лица исчезло выражение смертельной усталости. Приступы головокружения и слабости также больше не повторялись. Максим надеялся, что она полностью излечилась от полученных ран.

Склонившись к Имене, он поцеловал ее в лоб, а потом потерся о мягкий пушок на голове. Отстранившись, он спросил:

– Не приберечь ли нам лимонную воду на потом?

Женщина посмотрела на него с любопытством:

– Для чего?

– Ну, сейчас мы напились кокосового сока. Возможно, позднее нами снова овладеет жажда.

Она покачала головой:

– Я все думаю о наших пленницах. Почему ты не принял предложение Анны?

– Какое еще предложение? – удивился Максим, проводя пальцами по ее бедру.

– Я капитан, поэтому мне все становится известным, – ответила Имена. – Она предложила тебе себя.

Максим пожал плечами:

– Тебе отлично известно, почему Анна меня не прельщает.

– У нее теплое податливое тело. Тебе, возможно, удалось бы выведать у нее больше сведений, если бы ты вступил с ней в связь.

Герцога огорошил холодный тон ее голоса, и он убрал руку с ее ноги:

– Так-то ты обо мне думаешь?

– А разве я не права? – парировала Имена.

Взгляды их перекрестились.

Максим первым отвел глаза:

– Если бы я был уверен, что этой женщине известна информация, необходимая нам для личной защиты, которую никак нельзя было бы получить иным способом… да, в таком случае я овладел бы ею. – Он помедлил. – Но если бы ты запретила мне делать это, я не стал бы.

Имена широко раскрыла глаза от неожиданности:

– А если бы я действительно приказала тебе это?

– Это было бы совсем другое дело. – Ее немигающий взгляд и вопросы смущали герцога. Было совершенно очевидно, к чему она клонит. Подтянув ноги к груди, он обхватил их руками. – Я сделал бы это для тебя, если это было бы действительно нужно.

– И ты получил бы наслаждение?

Максим хотел было обратить все в шутку. Будь на месте Имены кто-то другой, он именно так и поступил бы, но она не задала бы подобный вопрос, если бы ей был не важен его ответ. Если он действительно намеревался продолжить их отношения и убедить ее в серьезности своих намерений, нужно было вести себя с ней предельно откровенно.

Ведь если Имене не понравятся его ответы, он может потерять ее.

Эта мысль привела его в ужас. Сглотнув комок в горле, герцог произнес:

– В большинстве случаев мне нравится заниматься сексом, поэтому, думаю, я получил бы физическое удовлетворение. Было бы глупо терзаться чувством вины, в то время как можно просто получить наслаждение. Это ведь очень просто. Так уж я устроен. Но потом… нет. Я терпеть не могу нечестный секс. А такую связь нельзя было бы назвать по-другому. Задавая ей впоследствии вопросы, мне пришлось бы делать вид, что я испытываю к ней какие-то чувства, и это было бы притворством. Я пошел бы на это, если бы ты приказала или я сам понимал, что так необходимо поступить, но радости бы мне это точно не принесло.