Схватив жену за руку, он поволок ее в дальний угол двора. Рукав платья с треском оторвался, но Северн лишь крепче сжал ее голый локоть. В конюшне он приказал Тагглу оседлать коня.

— Сейчас я отвезу тебя на берег и высеку. Следовало бы высечь тебя на глазах у всех, чтобы люди знали, кто здесь лорд, однако я не желаю испытывать их верность. Тот же Макдир меня отравит.

— Ты собрался забить меня до смерти, как отец мою мать? Ну что ж, не стесняйся. Только в чем ты станешь меня обвинять? Отец застал мать в постели сокольничего, а на сей раз ты оказался в постели у Марджори. Это мне нужно забить тебя до смерти.

— Научишься ли ты когда-нибудь держать за зубами свой ядовитый язык?

Таггл подвел хозяину боевого коня, и Северн бросил жену поперек лошадиного крупа.

— Милорд, — крикнул вслед Гвент, — не прикажете ли сопровождать вас? Куда вы едете?

— Удивительно, как человек, преданный мне, пытается тебя защищать. Я съезжу с ней на берег, Гвент, чтобы поговорить наедине. Не беспокойся.

У Гастингс кружилась голова, но это прошло, как только они остановились на вершине утеса, где начиналась тропинка, ведущая на берег моря.

— Не вздумай драться. Идем. — Северн толкнул ее вперед.

Дойдя до песчаного берега, Гастингс зашаталась. Почувствовав, что его хватка ослабела, она вырвала руку и бросилась прочь. Она споткнулась о кусок плавника, боль пронзила ногу, зато к Гастингс вернулась способность мыслить. Она бежала из последних сил, а впереди не было ничего, кроме голых камней. Камней. На этот раз она не промахнется.

Гастингс резко остановилась и посмотрела назад. Он шел медленно, уверенный, что загнал ее в ловушку, поэтому не желал себя утруждать. Она подняла камень, но это его не остановило.

— Брось камень. — Его голос легко перекрыл шум волн, лизавших песок.

У воды было довольно прохладно, свежий морской ветерок трепал ее волосы. Тяжело дыша, она еще крепче сжала камень. Наверняка можно придумать что-то получше, а не стоять, готовясь швырнуть в него камнем, от которого он запросто увернется.

Что же делать?

Она не хотела покорно ждать, как овца, которую ведут на заклание. Он может забить ее до смерти. Правда, Северн еще ни разу ее не ударил. Но тогда здесь не было Марджори, не было седла, упавшего на голову.

— Ты собираешься бить меня и навредить своему ребенку?

— Оставь эти сказки, Гастингс, — нетерпеливо отмахнулся он. — Марджори говорила, что у тебя начались месячные в тот день, когда она приехала в Оксборо. Вот почему я не прикасался к тебе.

— Она солгала.

Солнце внезапно скрылось за набежавшей туч кой, и Гастингс вздрогнула. Хотя уже немного успокоилась. У нее есть камень. Она ждала.

И в этот момент вдруг поняла, что скорее погибнет, чем даст себя избить. Швырнув камень, она подняла подол и бросилась к морю.

— Гастингс!

Вода была такой холодной, что она чуть не задохнулась. Нет, терпеть можно, она хорошо плавает, об этом позаботился Бимис. Нужно обогнуть эти скалистые выступы и выбраться на берег в соседнем заливе. Оттуда к замку ведет еще одна тропка, крутая и опасная, но не для тех, кто может пройти по ней с закрытыми глазами, как Гастингс. Вода уже доходила до коленей. Она собиралась нырнуть в следующую волну, однако могучие руки подхватили ее и понесли на берег.

Гастингс отбивалась, как дикая кошка, даже укусила его. Северн швырнул ее на сухой песок и встал над нею, потирая руку.

— Ты просто дура, Гастингс. В такой воде ты бы застыла раньше, чем утонула.

— Я умею плавать.

Она лежала на спине, не сводя с него глаз. Сейчас он убьет ее. И вдруг представила его другим: тогда он улыбался, целовал ее, ласкал грудь, а она прижималась к нему все сильнее, упивалась его ласками, они были одним целым, и она верила, что это навсегда.

Гастингс истерически расхохоталась над собственной глупостью. И не могла остановиться. На глазах выступили слезы. Дурацкие слезы.

Северн наклонился к ней.

И тут она со всей силы ударила его в пах. Еще не веря, он уставился на нее, а затем она превратилась в алую дымку перед глазами.

— Не стоило так делать, — прохрипел Северн.

В следующий миг он уже катался от боли по песку, а Гастингс вскочила и понеслась к тропинке.

— Не стоило так делать, Гастингс, — укорил ее Гвент, стоявший на краю утеса. — Теперь ему волей-неволей придется вам отплатить. С ума вы, что ли, сошли? Если вы убили в нем мужчину, как он обзаведется ребенком?

— Он уже обзавелся ребенком, только не желает в это верить из-за непроходимой тупости.

— Но ради всего святого, зачем же бить именно в пах? Я попытаюсь ему внушить, что у вас помутился рассудок. Вы уверены насчет ребенка?

Гастингс лишь кивнула, ибо на нее вдруг навалилась страшная усталость.

— Возвращайтесь в Оксборо, — посоветовал Гвент. — А я помогу Северну.

— Тогда я дам тебе булыжник потяжелее.

— Ужасно выглядите, Гастингс.

— Спасибо, Марджори, зато вы, как всегда, божественны.

— У вас мокрое платье, все в песке, рукав оторвался. Северн вас избил? А лицо не тронул. Что ж, это разумно, поможет успокоить тех людей из Оксборо, которые остались верны вам.

— Сомневаюсь, что ночью от Северна будет прок, Марджори, — злорадно усмехнулась Гастингс.

— Северн — хозяин в Оксборо. И его прок для меня заключается в том, что он защищает Элизу.

— Он был таким же неуклюжим, когда овладел вами в детстве, Марджори?

— Ему не следовало болтать. Я не хотела выходить замуж за старика, не хотела отдавать ему свою невинность и отдала ее Северну. Но это случилось много лет назад.

Не ответив, Гастингс заторопилась к лестнице. Нужно быстрее переодеться в мужское платье. Наплевать на бандитов, гораздо хуже, если Северн, вернувшись, изобьет ее на виду у обитателей замка и ненавистной Марджори.

И она может потерять ребенка.

Приказав Тагглу оседлать Мареллу, Гастингс заглянула в каморку, где спали мальчики-слуги. Но вся их одежда была либо мала ей, либо настолько грязна, что ее не хотелось даже брать в руки.

Она улыбнулась стоявшему у ворот Аларту и крикнула, что едет в деревню. Тот махнул ей в ответ, хотя казался озабоченным. Тоже боится, что Северн изобьет ее?

Гастингс поскакала к лавке шорника, велела мастеру Роберту проводить ее в комнату, из которой на нее упало седло, и начала торопливо рыться в сундучках подмастерьев. Схватив нужную одежду и спрятав ее под платьем, она промчалась мимо Роберта, так и не успевшего закончить тираду о великолепии сегодняшнего дня.

На опушке Биторпского леса Гастингс переоделась. Ей опять не повезло. Штаны жали, туника едва доставала до пояса. К тому же нет ни денег, ни еды, ни оружия.