Франк добавил, что дело за малым – найти такой дом, но пусть Лола не волнуется: из больницы посетителей выгоняют ровно в 21.00, и остается достаточно времени на поиски. «Для тебя…»

– Не беспокойся, до родов переезда не будет. Организуем все к весне, будешь наслаждаться садом с А. и Б.

– Мне не нравится, когда ты их так называешь!

– Можно звать по именам.

– Нет.

– Почему?

– Они не хотят.

Франк улыбнулся, повторил нараспев: «О-ни-не-хо-тят» – и добавил, что идея ему очень нравится.

– А что они думают о саде?

– Им нравится.

– Не знаю, будут ли немецкие перевозчики надежнее отечественных, но бдительность проявлю. Тебе ничего не придется делать самой.

– Нужно было «ничего не делать» в Париже, тогда «ничего бы не случилось»!

– Всегда что-нибудь идет не по плану, дорогая, – ответил Франк очень нежным, теплым, отвратительным голосом.

Лола успела закрыть глаза в ту секунду, когда почувствовала на себе взгляд мужа. Франк погладил ее живот, спросил, как она себя чувствует. Она сама. И в свойственной ему манере тут же и ответил:

– Судя по лицу, лучше. Ты очень красивая.

Его рука поползла вниз.

– Нет.

Франк решил не настаивать. Пробормотал, что квартира без нее напоминает необитаемый остров, и он иногда жалеет, что «все это затеял», и, конечно же, осознает, что «несет ответственность за ее ситуацию».

– Я виноват…

Лола попробовала вызвать слезы, но не преуспела. Франк смотрел на ее лицо, переводил взгляд с глаз на губы, подбородок, скулы. Она вдруг поняла, что за всю жизнь у нее было всего два самостоятельных желания. Вернуть Бертрана и сделать гостиную в виде стеклянного «фонаря». Факультет права выбрала Наташа, она же соблазнила карьерой в Air France. Отец купил для нее квартиру на улице Эктор и участок на аллее де Контраван… Франк позвонил через два месяца после их знакомства. Они встретились и провели чу́дный вечер – разговаривали, танцевали. Целовались. Оба были в «построманном» периоде и «медленно восстанавливались». Франк переехал к ней, что называется, «между делом», и они прожили вместе прекрасные годы, потом он сделал предложение. Она никогда всерьез не думала о замужестве, летала, смотрела на синь небес, а остальное время проводила во вселенной Эльзы.

Лола согласилась стать женой Франка, а потом… потом наступил день 5 июня. В тот день с тем мужчиной Лола не сдерживалась: надела красное платье, спала на траве в парке, рассказывала о себе…

– Скучаешь по мне? – спросил Франк.

Лола поцеловала мужа, но не «воспарила». Дар путешественника был только у Бертрана. Его глаза, его поцелуи, близость с ним уносили Лолу в волшебную страну.

– Нравится мне этот Конрад, – подал голос Франк. – В нем есть что-то такое, от чего проясняются мозги и становится легче на душе.

– Согласна.

– И халат у него всегда застегнут на все пуговицы…

– Спасибо, что «выгрыз» для нас дом.

– Не за что, но не забывай, что придется на время остаться в столь нелюбимой тобой квартире.

Астрид вернулась из душа, перекинулась парой слов с Франком, Лола ушла в туалетную комнату. Нет, не все идет как задумано, жизнь позволяет себе безумства, а неожиданность и чувства могут в мгновение ока переменить все, от и до. Лола поняла шестым чувством, что Бертран «зрит ей в корень и в душу». Нет, она не жаждет возвращения к супружеской жизни в стенах дома с «неповторимым» видом на обнажившийся лес. Она и сама будет чувствовать себя там как голая. Франк в конце концов заметит, что она что-то скрывает, а здесь, в палате – с ширмой или без, – есть Астрид, да и двери все время открываются. Ну вот, появился муж соседки с обедом на подносе.

Лола посмотрела на дверь. Повернулась к зеркалу. И «увидела» Бертрана у себя за спиной. Он тогда подошел неслышно, завладел ее ледяными ладонями, переплел пальцы со своими. Лола поняла, зачем он это сделал: хотел запечатлеть мгновение близости. Один из детей шевельнулся, разбудил второго, Лола вернулась в реальность и скрыла лицо за маской, которую носила в «Королевстве трусости».

Суп от шефа оказался вкусным, а вот в соус к сосискам положили слишком много кумина, да и пресный салат не выдерживал никакой критики. Секунды, отмеченные суждениями. Лола смотрела на жующего Франка – надо же, какой аппетит! – и почему-то вдруг впервые спросила себя: «Интересно, может другая женщина войти в его жизнь и остаться для меня невидимкой?»

Ответ пришел за десертом. Женщина могла бы попытаться, только Франк не пропустит нахалку дальше первой линии обороны.

Лола положила ложку, и он стал уговаривать ее доесть.

– Зря, что ли, диетологи стараются?

– Не сегодня вечером.

В середине ночи раздался вопль Астрид, у которой отошли воды. Лола вызвала медсестру и подошла к кровати соседки, чтобы держать ее за руку, пока не подоспеет помощь.

Тридцать пять минут спустя в результате кесарева сечения на свет (намного раньше срока) появились девочки-близняшки. Вернувшийся накануне ночью Бертран позвонил в 08.00 утра, и Лола срывающимся голосом «доложила»: Эшли и Пенни весят меньше полутора килограммов на двоих. Он ответил банальнейшей фразой:

– Повезло, что мама произвела их на свет в лучшей из клиник. А ты как себя чувствуешь?

– Хорошо.

Лола сказала неправду, и Бертран это расслышал.

– Ты не Астрид.

– Знаю.

– Хочу быть рядом, обнять тебя.

Лола тяжело вздохнула:

– Я тоже.

– Скажи «да», я возьму напрокат машину и рвану к тебе.

– Франк успеет раньше, а завтра уик-энд.

– Выберу день на следующей неделе.

Во второй половине дня он перезвонил сказать, что не сможет вырваться – слишком много работы. Он был в мастерской, держал в руке контракт и напряженно размышлял.

– Я почти решил не ехать на съемки.

– И речи быть не может! – возмутилась Лола. – Таких предложений дважды не делают, еще одного шанса фортуна тебе не даст. Ты должен как можно лучше сделать эту работу, а я должна – и буду – лежать двадцать два часа в сутки. Нет и еще раз нет, понял?

– Мне нравится, когда ты злишься.

– Вязание сводит меня с ума. Я зверею.

Бертран улыбнулся.

– Я – воплощенная терпеливость. Ты ведь еще не подписал документы. – Она не спрашивала – утверждала.

– Нет.

– Сделай это сейчас же. Хочу услышать скрип пера.