— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил Рубен.

Премьер-министр посмотрел на него.

— Она четко обозначила свои намерения. Это лучшее, на что мы могли надеяться. Кари Лисе переубедить не удастся. То, что она сказала — по сути, объявление войны. А у войны есть прекрасная особенность — дозволено все. — Он вытянул из портфеля бумажную папку, вынул оттуда документы и бросил обложку на разлитый кофе. Серая бумага стала медленно темнеть.

— Кари Лисе Ветре — опекун своего внука. Уильяма. А мать Уильяма, Аннетте, была членом христианской секты, планировавшей теракт против нации. Возможно, пришло время показать, какая наша Кари Лисе Ветре на самом деле любительница терроризма, — сказал Рибе.

Рубена Андерсена передернуло. И он сделал то, чего никогда раньше не делал. Спросил, действительно ли начальник обдумал сказанное.

— На события в Сульру повесили замок по крайне веским причинам.

Рибе только фыркнул.

— Премьер-министр тут я. — Он дал документ советнику, и Рубен быстро пробежал его глазами и стал глотать ртом воздух, когда понял, что у него в руках.

— Вы уверены? У этого будут последствия. Непредсказуемые последствия.

— Позаботься о том, чтобы все было обнародовано.

— Это уничтожит ее. И затронет ребенка.

— Так и будет. Поэтому я и хочу проинформировать общественность прежде, чем Христианская народная партия выберет себе нового лидера.

За Фредриком закрылись двери, и он, остановившись на улице Карла Юхана, вдохнул теплый воздух. В такую погоду на центральной артерии Осло смотреть было особо нечего. Да никто и не смотрел. Спешившие мимо прохожие не отрывали взгляд от бетонной плитки под ногами.

— Афганистан, — пробормотал Фредрик про себя, подумав о листочке в сумке Бенедикте. Там было написано «Афганистан. Номан Мохаммед». Имя одного из вовлеченных?

Он уже собирался идти, как из дверей ресепшена вышла Виктория Пителль. Вставив тонкую сигарету между губами, она кивнула, заметив полицейского.

— Извините, — сказал Фредрик. — Что так получилось. Что я затащил вас на эту встречу. Я подумал, вдруг Бенедикте говорила об этом дома.

Виктория зажгла сигарету и глубоко затянулась. Прислонившись к стене, она посмотрела на Фредрика ничего не выражающим взглядом.

— Вы верите им? Что кто-то взломал сервер и удалил все материалы Бенедикте? — спросил он.

— Я бы смогла, — ответила она. — Но сделал это кто-то другой.

— Вы хорошо знакомы с прошлым Бенедикте?

— Думаю, достаточно хорошо.

— Значит, вы знали о ее бывшей… девушке. Беате Вагнер.

Виктория кивнула.

— И ничего не сказали. Хотя Вагнер была убита вместе с Хенри Фальком, и я искал связь между ним и Бенедикте.

— Не сказала. — Виктория выпустила клубы дыма в сторону. — У меня сложилось впечатление, что в этом расследовании главная фигура — Хенри Фальк. Что Беату убили как свидетеля.

Фредрик кашлянул.

— Я начинаю думать, что это заключение было ошибочным. И все-таки… вы ведь умная женщина. Вам стоило понять, что такая информация в любом случае важна для расследования.

Она отвела глаза и оглядела собор.

— Полагаю, вы догадались, что вторым источником Бенедикте была Беата?

— Да.

— И вы думаете, что у них с Беатой все еще были какие-то отношения? — не глядя на Фредрика, спросила она.

— А разве нет?

— Честно говоря, я не знаю. Вообще я не из ревнивых, но иногда… вы просто что-то чувствуете, правда? Однажды Бенедикте застукала, как я залезла в ее телефон. Она разозлилась и сказала, что Беата — только источник. Важный источник. И добавила, что Беата сильно рисковала, помогая ей.

Виктория повернулась к Фредрику.

— Может, поэтому я и промолчала. Потому что предпочла жить в неведении, чем узнать о неверности Бенедикте. Не играйте на моих чувствах, Фредрик Бейер. Узнать, что меня предала та, которую я потеряла, — последнее, что мне нужно.

— Я понимаю.

— Поэтому Бенедикте с Беатой убили? Из-за их работы? «Темное время»? — спросила она.

— Не знаю.

— ПЮ, — вдруг произнесла она. — Источник, о котором говорил Сулли. Тот, кто первым обратился к Бенедикте. Кажется, такие у него были инициалы.

— Откуда вы знаете?

— Потому что Бенедикте тогда подошла ко мне и рассказала, что с ней связался некий человек, утверждающий, что располагает весьма деликатной информацией. Я помогла ей создать защищенный почтовый ящик. Вне систем ТВ2. Но первый контакт был через обычную почту Бенедикте. Я читала тот мейл. Отправлен он был, конечно, анонимно, но первые буквы электронного адреса были «ПЮ», а за ними длинный ряд цифр.

— Разве это не могли быть две случайные буквы?

— Вы удивитесь тому, какое количество человек о таком не думает. Поскольку сама почта защищена, они думают, что поставщик дает вам адрес почты на основе вашего имени или инициалов, пока вы сами не захотите это изменить.

Виктория Пителль затушила сигарету о стену.

— Что было в прочитанном вами письме?

— На самом деле, ничего. Всего лишь требование обезопасить все их общение. Завести анонимный номер телефона и зашифрованную почту.

— А сейчас у вас есть доступ к ее почте?

Она слабо улыбнулась.

— Нет. Я уже говорила, я знаю, что делаю. Только Бенедикте знала свои пароли. Но мне кажется странным, что она просто передала материалы каналу, не сделав запасную копию.

— Вы говорили, Бенедикте занималась йогой?

— Да.

— А куда она ходила?

Виктория покачала головой.

— А что?

— Да так, просто подумал.

В высокой, с чересчур узким горлышком вазе, стоявшей за фотографией в рамке, хризантемы смотрелись так, словно их медленно душили. Листья дрожали от тепла горящих свечей. Организаторы выбрали фото, на котором на фоне пустыни в окружении детей Бенедикте Штольц в пуленепробиваемом жилете и шлеме держит перед грудью микрофон ТВ2.

Борозды на лице говорящего будто были вырублены за ночь отбойным молотком и зубилом, а судя по голосу, он проглатывал Библию так, как алкоголики заглатывают спиртное. С этим священником Бенедикте работала — как-то зимой она снимала репортаж о бездомных.

Фредрик особо не слушал его речь, так как знал, что растрогается, а он не для того сюда пришел. Поэтому он рассматривал собравшихся. В столовой канала ТВ2 на поминках Бенедикте собралось большинство ее коллег. В такой обстановке странно было видеть знакомые по экрану лица — знаменитости, болтуны и всезнайки, взявшие на себя задачу заполнять эфир между рекламными паузами.