– Делать не хрен, – пожал плечами парень. – Ментов ждать, бумажки собирать.

Действительно очень не хотелось. И Фриц тогда ведь точно обо всем узнает.

Парень будто мысли ее прочитал. Предложил:

– Не парься. У меня дружбаны тут на сервисе. Поехали. За один день все поправят.

– А денег сколько? – деловито поинтересовалась она.

– Не заморачивайся, – отмахнулся тот. – У меня хватит.

И глазки явно маслеными стали. Ручонки тоже распустил: делает вид, будто рассматривает ту же царапину, что и она, придвигается все ближе, лапу водрузил на ее плечо… Обычный хам – на обычной бандитской «БМВ».

Но ей ведь как раз такого и не хватает!

Адель ловко вывернулась из объятий. Обворожительно улыбнулась:

– Буду вам очень благодарна!

– Вам… Еще по отчеству назови, – усмехнулся тот.

– А как вас… тебя… кстати, зовут?

– Савва.

– Меня Адель.

– Прям как звезду какую-то оперную, – хмыкнул парень.

Прижал ее к заляпанному грязью «Шевроле» и впился ей в губы наглым, горячим поцелуем.

* * *

Савва оказался идеальным любовником. Точнее, они с Фрицем – не зная друг о друге – составляли прекрасный тандем. С мужем можно было понежничать, поговорить, те же колыбельные послушать. Савва на ласки времени не тратил. Когда встречались – в его съемной, очень холостяцкой квартире, – налетал с порога. Грубо, мощно, с пуговицами и застежками не считался. Адель даже взяла за правило обязательно брать с собой сменные кофточки и колготки.

После жаркого секса бормотал сытым котом:

– Хорошо с тобой!

Савва не скрывал: его ситуация устраивала абсолютно.

А муж, надеялась Адель, не узнает.

Ее могли, конечно, выдать припухшие от поцелуев губы, случайный синяк на предплечье, умиротворенный, счастливый взгляд… но Фриц, к счастью, был очень занят на работе. Приходил поздно. Быстренько чмокал в щечку жену, равнодушно клевал кулинарные изыски тети Нины и уже за столом начинал зевать. Да еще, бедняга, переживал, что супруге его внимания не хватает. Бормотал виновато: «В выходные… обязательно! Сделаем шашлычки, сходим в баньку…»

– Да ладно, у меня на работе тоже завал, – лживым голосом отзывалась Адель.

Работал муженек, оказалось, не зря – зарплату ему изрядно повысили, выдали бонус. Фриц – нет бы с немецкой педантичностью скопить – весь его потратил на новую машину жене.

Адель – чтоб Савву уесть – попросила себе «БМВ». Тоже «икс-пятый», но только что из автосалона.

– Фриц твой золото, а не мужик! – вздыхала тетя Нина. – Повезло тебе, Адель, ох, повезло!..

…А на ближайшие выходные муж решил устроить для супруги праздник. Программу держал в секрете, но тетя Нина – она принимала в подготовке непосредственное участие – конечно, все разболтала:

– В Париж тебя хочет отвезти. В пятницу туда, в воскресенье обратно. Просил меня фотографии твои найти, для визы.

– Кто б возражал! – обрадовалась Адель.

Чмокнула тетю Нину в щечку:

– Спасибо, что предупредила. Я хоть маникюр сделаю! И обуви у меня нет для Парижа.

В четверг – когда пришла к Савве – с порога выпалила:

– Я ненадолго.

Еще нужно было успеть в парикмахерскую, и на работе дела оставались.

– Когда отпущу, уйдешь, – буркнул тот.

В своем стиле налетел на нее прямо в коридоре. Прижал к стене, распахнул кофточку, щелкнула, разрываясь, резинка трусиков…

В этот момент звякнул дверной звонок.

– Да пошли вы все! – в запале пробормотал Савва.

Подхватил Адель на руки, поволок в спальню.

Однако давили на кнопку беспрерывно.

Савва положил ее на кровать, пообещал:

– Щас вернусь. Только прибью гада.

Накинул халат, поспешил в прихожую.

Адель услышала сначала, как распахнулась дверь. Потом – знакомый голос. Два знакомых голоса.

Она в ужасе вскочила, пытаясь найти одежду.

А на пороге комнаты уже стоял Фриц. Молча.

Было бы легче: закричи он на нее. Начни бесноваться. Ударь. Но муж просто смотрел. Недоуменно, испуганно. Моргал – будто ребенок, который верит: закроешь глаза, и кошмар растворится.

– Фриц… – выдохнула Адель. – Это… это не то, что ты думаешь.

Чего еще говорить? Как оправдываться? Когда она в чужой квартире. Постель разобрана. Кофточка – застегнута через пуговицу, впопыхах.

Вспомнился вдруг один из ее эфиров. Передача про супружеские измены. Гости в студии – гадалка, психолог, светская львица – дружно сошлись во мнении: если тебя засекли, молить о прощении бессмысленно. Чтобы вывернуться, надо самой обвинять, наезжать, высказывать претензии.

Когда снимали, Адель казалось: идея неплоха. Только сейчас она поняла всю ее бредовость. Не глупо ли наезжать, когда ты в чужой квартире и без одежды?

А Савва, блин, хорош: стоит с видом моя хата с краю. Бояться (если вдруг Фриц кинется в драку) ему нечего. Молодой завсегдатай фитнес-клубов против толстяка-диабетика – исход поединка предрешен заранее.

Хотя мог бы мужа в квартиру просто не пустить. Или как минимум задержать в коридоре, чтоб Адель одеться успела.

– Кто тебе сказал? – горько вздохнула жена.

Фриц посмотрел непонимающе:

– Что?

– Кто сдал меня?

– Какая разница, – отмахнулся немец. Губы дрогнули. Лицо исказила усмешка: – Я не поверил, конечно. Был уверен: на тебя наговаривают. Просто так сюда поехал. Для смеха…

– Прости меня, Фриц, – опустила голову Адель.

Потянулась коснуться его руки – но муж шарахнулся, будто от чумной. Посмотрел на нее почти с отвращением, страхом. Ни капли, ни следа в глазах прежней, всепоглощающей и всепрощающей любви.

И выглядит ужасно: лоб весь в поту, свитер под мышками потемнел от влаги.

Савве достало наглости снисходительно, свысока улыбнуться.

– Эх, Адель… – Фриц безнадежно махнул рукой.

Ему явно было плохо – не только морально, физически. На лице ни единой краски, щеки ввалились, рот дергается.

– Я… я любил тебя, – пробормотал муж. – Я так тебя любил!

Руки тряслись, лицо стало не просто иссиня-бледным – черным каким-то.

– Я тоже любила тебя, Фриц, – опустила голову Адель.

– О, да! – саркастически молвил немец.

Он теперь дрожал весь – плясали губы, даже щеки дергались. Пошатнулся, попытался схватиться за воздух.