Что-что, а соображать быстро Эрик давно привык.

— Значит жизнь в обмен на слежку? Звучит несложно, — он сплюнул кровь и хмыкнул. — И вы меня отпустите на свободу? Хорошие условия, я согласен.

На это заявление Серый почему-то доброжелательно улыбнулся, поднял голову Эрика за подбородок и почти ласково, по-отечески проговорил:

— Два месяца, сынок. У тебя два месяца.

* * *

Эрик поднялся и добрёл до ведра, умылся ледяной водой, щедро плеснув в лицо. Вытащил из сумки полотенце и обтёрся, пытаясь смыть с себя бред. Дерьмовый день.

Мимо спящих пробрался Сагиш из его вахты.

— Чего не спишь?

— Не спится.

Матрос плюхнулся на сундук и предложил табак. Эрик отрицательно мотнул головой: к Тёмному эту дрянь. Сагиш пожал плечами, засунул самокрутку в рот и сказал:

— А ты был хорош в бою, я даже не ожидал. Где так научился?

— Жизнь заставила.

— В самом деле? Забавно. — Матрос с любопытством оглядел его с ног до головы. — Откуда ты, вообще, взялся-то? А то никто о тебе ничего толком не знает, хоть уж с месяц вместе ходим. Вернее, судачат-то много, только я в эту болтовню не очень-то верю.

Эрик усмехнулся. Не верит он… Напрашивается на дружбу? Лучше тебе не знать всего, Сагиш.

— Бездельники-моряки хуже старых бабок, всё любят косточки перемыть, — он со скучающим видом сел на койку и вытянул ноги.

— Да брось, я, может, по-хорошему с тобой поболтать хочу. Зря мы что ли уже месяц бок о бок работаем? Ты мне нравишься, Эрик, хоть остальные тебя и не любят.

Сагиш развёл в стороны ладони, словно показывая, что ему-то скрывать нечего. Эрик смерил его взглядом. Сагиш — второй моряк на борту после Мейка, к которому он за время рейса понемногу проникся уважением.

Ну, ладно. Третий. Алекс вернул-таки власть над командой, когда казался уже покойником…

— У меня скучная история, я сирота, которому пришлось повертеться, чтобы выжить. Работал матросом на разных судёнышках, пока до Аркетара не добрался.

— А в команду как попал? Говорят, что это чуть ли не против воли капитана произошло, а такое уж и представить невозможно. Уж я-то с ним не первый год хожу. И характер его знаю хорошо, — Сагиш улыбнулся.

С чего он начал эти расспросы: проверяет, можно ли Эрику верить?

— Знаешь, иногда я тоже многое не могу представить. Просто повезло, — он пожал плечами.

— Не жалеешь? — внимательно глядя ему в глаза, спросил Сагиш. — После всего случившегося… И после всех слухов и обвинений про капитана.

Эрик усмехнулся:

— Жалеть о чём-то — самая бесполезная вещь на свете.

Провалявшись почти без сна, Эрик поднялся на палубу.

Ночь тем временем шла на убыль, начало светать, но местами ещё стелился предрассветный туман. Эрик коснулся планширя, почувствовал под рукой влажное шероховатое дерево, потянул плотный воздух, вдыхая запах соли, водорослей и едва различимый дух смоляной пропитки корпуса.

Гости уже свалили на свой корабль, и можно не ждать новой встречи со святошей. И сна не было ни в одном глазу. Он скоро умрёт, если не вернётся в Аркетар к Верховному. И эта метка не просто, чтобы следить за ним, а чтобы каждую минуту напоминать, действовать на нервы и поторапливать… так, что ли?

В ушах так и стояло это мерзкое «два месяца», капало на мозги. Он помнит! Прекрасно всё помнит. И знает, что надо делать…

Даже если сейчас ему этого уже не так хотелось.

Было очень тихо, и «Ясный» плавно шёл по воде, разрезая форштевнем волнистую гладь. Промокшие снасти покрылись солёной коркой и огрубели на прохладном ветру. Эрик забрался на фок-ванты и остался сидеть прямо на канатной сети, с напряжением глядя на тёмную и непрозрачную поверхность моря. Не кричали чайки, не гомонили полусонные матросы и почти не плескалась вода за бортом — словно корабль превратился в безмолвный призрак, затерянный среди бесконечности.

Разбивая это впечатление, с марса раздалось чьё-то ленивое гундосое пение про жарких девушек Аркетара. Рихано, — хмыкнул Эрик и поёжился на ветру. Он бы тоже сейчас многое отдал, чтобы быстрее вернуться в солнечную столицу… и не только потому, что там было ощутимо теплее.

От лёгкого крена Эрик обхватил ванты покрепче, вплетая руку до локтя в тугие снасти. Спускаться не хотелось, как и видеть постную рожу напарника. Хотелось быть одному. Как почти всегда с тех пор, когда его выгнали из дома. Одному всегда проще.

На миг показалось, что ветер донёс до него запах свежеобжаренного кофе и горячего хлеба, который готовили слуги по утрам. И ощущение было таким ярким, что от голода заурчало в животе. А какое они делали жаркое…

В тот день был большой праздник, десятки приглашённых гостей, таких же знатных, как его отец, который был родом из Аркетара. Богатые мужчины, их жёны, дочери — все собрались в поместье по случаю назначения отца на должность помощника губернатора.

… Но Эрик вернулся в дом только вечером, когда южное небо уже вовсю усыпало звёздами. После злополучного свидания с Исой он пробродил по лесу весь день, пропустил важный обед и был голоден, как сотня собак. Да, его силы вышли из-под контроля, да, он похоже испугал её этим до смерти и чуть не лишил сознания… Но не спать же под небом теперь! Отец не посмеет его наказывать слишком сильно! Эрик — единственный его сын и наследник! Утром отец остынет, и он с ним поговорит.

В доме горело несколько огней, во дворе суетилась пара слуг, и ещё аппетитно пахло запечённой дичью. Видимо, никто не спал. Когда Эрик вошёл, разгневанный отец схватил его за шиворот и рывком развернул к себе.

— Явился, дрянь! Тебя уже искали!

Эрик хмуро скинул его руку и огрызнулся:

— А ты думал, не вернусь?

— Сколько раз я предупреждал тебя?! Ты навлёк позор на всю нашу семью! Позор и проклятья! Кто будет теперь верить мне, а? Кто?! — он наступал всё дальше, заставляя Эрика отходить назад. Не выдержал и схватил его за ворот. — Хорошо, что Исанберта осталась жива! Ты чуть не убил её, она вся в слезах и дрожит до сих пор. Она до смерти испугана и всё рассказала родным. Ты — проклятье, а не сын! Демоново отродье, я не верю, что такой мог родиться в моей семье! Посмотри на своих сестёр. Святые девочки, чистые и невинные души!

Да, уж они-то больше взяли от светлоглазого отца, чем от матери — смуглой корсакийки. Та испуганно вздрогнула от этой тирады, быстро забрала обеих девчонок, чтобы они не видели эту сцену, и потащила их на второй этаж. А за окнами, на улице послышался какой-то отдалённый шум. Крики толпы. Вскоре послышался крик слуги: «Они вернулись, кириос!»

Эрик взглянул в льдисто-голубые глаза отца и ответил:

— Я не причинил ей зла! Если что и было, это случилось не нарочно, отец! Клянусь.