– Лаура Забитцер… Дворянка из рода Зенхайзеров, наследница их империи. Представительная женщина, судя по всему, и не без связей.

– Ты знаешь, как она выглядит? – спросил Юлиан.

Гарет поднял указательный палец вверх, после чего направил его куда-то влево.

– Посмотри туда, – сказал он. – Видишь высокую женщину в чёрной вуали, сжимающую в руке платочек? Это она – фрау Лаура Забитцер. Только не думаю, что сейчас удачное время для того, чтобы говорить с ней. И, тем более, в чём-то обвинять.

Юлиан разглядел сквозь толпу эту женщину. Ему повезло – она в стояла в стороне с минимумом окружающих её людей.

– Если не сейчас, то когда? – спросил Юлиан.

– В любой другой момент.

– Я постараюсь быть деликатным.

– А ты умеешь? – спросил Гарет.

Конечно, Юлиан не умел. Он и вовсе не знал, как нужно общаться с теми, кто два дня назад пережил смерть близкого человека. Юлиан не мог знать наверняка, что Лаура Забитцер хоть как-то причастна к смерти мужа, потому его действия могли всё испортить.

Определённо, вдова плакала. Юлиан не знал – крокодильи это слёзы или настоящие, потому что в человеческой психологии был довольно слаб.

– Не ходи, Юлиан, – сказал вдогонку Гарет, но Юлиана уже и след простыл.

Аккуратно протиснувшись сквозь толпу, Юлиан увидел закрытый гроб Густава Забитцера. У изголовья стоял священник и читал едва слышимую молитву, а очередной усатый представитель верхушки общества параллельно с этим читал некролог, посвящённый умершему.

Столь огромное количество комплиментов и тёплых слов Густав Забитцер вряд ли получал за всю свою жизнь. Сегодня же, определённо, был его день. Жаль, что он уже ничего не слышал и ему было всё равно.

Очередная тёмная сторона похоронной процессии.

Глаза Лауры Забитцер были красными от слёз. Она робко протирала их чёрным платком, который, наверняка, был уже донельзя мокрым.

Именно так Юлиан себе и представлял благородных дам – фрау Забитцер была высокой и стройной женщиной, всячески пытавшейся скрывать наступающую старость тушью, тенями и прочей косметикой.

Юлиан осторожно приблизился к ней. Он не знал, с чего начать.

«Никогда не была сторонником деликатности, но иногда она необходима».

– Сочувствую вашей утрате, – инстинктивно сказал Юлиан.

Он не был способен на такое, но Ривальда Скуэйн словно подтолкнула его к этому.

Фрау Забитцер среагировала не сразу. В очередной раз протерев глаза, она посмотрела на Юлиана. Он увидел в её глазах некую благородную харизму, после чего понял, что не сможет говорить с ней на равных.

«Праздник лицемерия или искренняя скорбь?»

– Кто вы? – спросила Лаура.

Юлиан не мог представиться ни полицейским, ни журналистом в силу своей молодости.

– Меня зовут Юлиан Мерлин, мой дед, Джампаоло Раньери знал вашего мужа.

С глаз фрау Забитцер скатилась слеза.

– Я принимаю ваши соболезнования, – ответила она.

– Есть информация… Неподтверждённая… Что смерть вашего мужа не была случайной.

– Оставьте меня в покое хотя бы в этот день. Полиция, пресса, департамент… Я не настроена комментировать это.

Юлиан понимал её. Если бы кто-то в день гибели Ривальды Скуэйн подошёл к нему с таким же вопросом, он бы незамедлительно применил к нему оглушающее заклятие.

«Обратной дороги нет».

Юлиан не мог противиться воле миссис Скуэйн. Прямо сейчас она контролировала его действия.

Юлиану стало страшно. Он ещё не дорос для того, чтобы вести подобные диалоги с людьми такого уровня.

«Если не сейчас, то когда?».

– Почему ваш муж ночевал в отеле, а не дома?

После такого фрау Забитцер вполне могла вызвать личную охрану или полицию и была бы права. В отличие от Юлиана, который, словно безумец, исполнял нелогичные действия.

– Кто вы такой, чтобы задавать мне такие вопросы? – спросила фрау Забитцер.

Юлиану хотелось сбежать с кладбища и попытаться стереть из памяти всё, что произошло. Уэствуд был прав – стоило оставить все заботы ему.

– В тот же день со мной случилось нечто подобное, – сказал Юлиан. – Я сам едва не погиб в подобном пожаре.

– И каким образом я могу вам в этом помочь? У вас есть удостоверение детектива или что-то подобное?

– Я могу показаться бестактным, фрау Забитцер, но если бы вы рассказали мне, что знаете, это здорово помогло бы и мне, и вам.

Вдова мэра обернулась по сторонам в надежде найти кого-то, кто мог бы убрать от неё Юлиана.

– Вы итак уже показались бестактным. Трагическая смерть моего мужа никак не связана с пожаром, который вы пережили. А теперь позвольте мне продолжить оплакивать своего мужа.

Юлиан не видел способов продолжить разговор. Ривальда Скуэйн в его голове молчала и не давала никаких советов.

– Простите, фрау Забитцер.

Юлиан остался стоять в растерянности. Он набрался невероятным запасом смелости, но хватило его лишь на пару минут.

К счастью или к сожалению, но удача внезапно повернулась к нему лицом.

Его одёрнула за плечо мужская рука, что заставило Юлиана обернуться. Он увидел перед собой молодого человека лет двадцати пяти. Незнакомец был одет в дорогой чёрный костюм, подстрижен примерно так же, как и покойный Густав Забитцер, а на выразительных карих глазах висели очки.

– Я услышал фамилию Раньери, – сказал он. – Вы и вправду тот, за кого вы себя выдаёте?

На данный момент Юлиану не казалось, что это может привести к чему-то хорошему.

– Он мой дед, но мы давно не виделись, – попытался оправдаться Юлиан.

– Можете не беспокоиться. Я знаком с сеньором Джампаоло Раньери и знаю, что у него есть внук, – незнакомец пристально всмотрелся в лицо Юлиана, пытаясь найти внешнее сходство с дедом. – Я Моритц Зенхайзер, племянник Лауры Забитцер.

– Юлиан Мерлин, – представился юноша.

– Я не знаю, зачем вы устроили расспросы моей тёте, но, как она и заметила, сейчас не самое лучшее время.

– Я прошу прощения.

– Вы производите такое впечатление, словно вас подослала полиция. Свайзлаутернские органы часто эксплуатируют детей?

– Нет, но…

– Неважно, – перебил Юлиана Моритц Зенхайзер. – Сейчас для нас представляет ценность любая информация. Откуда у вас сведения о том, что Густав Забитцер умер не своей смертью?

Юлиан замялся, не зная, врать или говорить правду. Моритц Зенхайзеров, несмотря на свою молодость, являлся представителем весьма влиятельного рода и обладал полной властью в этом диалоге.

– Пожар был спровоцирован огненным элементалем, а в стене номера отеля было найдено пулевое отверстие. Не понимаю, почему газеты умалчивают об этом.

Зенхайзер поджал губы. Юлиан сам не верил, что раскрывает перед ним все карты, но остановиться уже не мог.

– Пресса всегда была купленной. В особенности, региональная. Не стоит ничему удивляться. Я специально прибыл в город, чтобы расследовать это убийство. Брак моей тёти и Густава