— Звездный Пророк! — почти кричал похожий на индуса чернобородый мужчина. — Какое свинство! Какая вопиющая безответственность! Разрушить духовную жизнь без малого миллиона разумных существ — и чего ради? Ради звучной подписи к своим электронным письмам?!

Калашников поднялся по скрипучим ступенькам и подошел к ломящемуся от разносолов столу.

— Артем Калашников, — представился он. — Добрый вечер, Семен Петрович. Здравствуйте, Данила Михайлович. Здравствуйте… — Калашников посмотрел на бородача и сделал многозначительную паузу.

— Руфат Бахав, — отрубил бородач. — Вы что же, тот самый Калашников?

Калашников молча поклонился.

— Ну и какого черта? — воскликнул Бахав. — Зачем вы стали Звездным Пророком?!

Вас не спросил, хотел ответить Калашников. Но не смог.

На этот раз даймон сделал именно то, что от него требовалось. Калашников ощутил зверский аппетит и вместо грубого ответа аппетитно причмокнул губами. Ругань Бахава ничего не значила по сравнению с рассыпчатой вареной картошкой, сдобренной топленым маслом, нежной даже с виду селедочкой, пупырчатыми малосольными огурчиками и традиционными для водочного стола груздями в сметане.

Калашников уселся на свободное место, принял из рук сразу понравившегося ему Гозенфуса рюмку водки, хрустнул огурчиком и прищурил левый глаз.

— А вы сами как думаете? — спросил он, повернувшись к Руфату Бахаву.

— Никак не думаю, — отрезал Бахав. — Глупость вы сделали, Калашников, и притом глупость необратимую!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Калашников. — Почему — глупость?!

— Объясни ему, Даня, — махнул рукой Бахав. — Я уж лучше помолчу!

Калашников повернулся к Гозенфусу.

— Как вы, наверное, знаете, — робко улыбнулся тот, — я в некотором роде специализируюсь на логически непротиворечивых религиозных системах. Если не вдаваться в подробности, то основным недостатком любой религии является неизменность принятой на веру модели мира. А поскольку мир наш постоянно меняется, каждая религия рано или поздно вступает с ним во все более серьезные противоречия и, пройдя болезненный период реформации, лишается своего творческого начала. Однако с математической точки зрения существует возможность построения такой религиозной системы, в которой модель мира является функцией от некоторого множества еще не произошедших событий. Такая модель мира, с одной стороны, может быть весьма жесткой — например, однозначно предсказывать второе пришествие мессии, — а с другой стороны, чрезвычайно гибкой — раз мессия до сих пор не пришел, значит, адепты веры неправильно практикуют его заветы! Долгое время подобные религиозные системы оставались предметом математического моделирования, пока в девятом году на планете УРТ не появилась Технотронная Церковь. Как вы наверняка знаете, в основу модели мира данной религии положен постулат о возрождении Звездного Пророка, которое надлежит приближать путем очистки помыслов и действий от всяческой скверны. В течение без малого полувека Техноцерковь успешно вербовала себе все новых и новых сторонников, чему немало способствовала простота и прямолинейность ее идеологии: истинный адепт Церкви всегда и во всем стремится исключительно к возрождению Пророка. А средство для этого одно: сделать окружающий мир столь прекрасным, чтобы Пророк захотел возродиться.

Прекрасная Галактика, подумал Калашников. Безымянный основатель Технотронной Церкви предвосхитил мои же идеи. Или украл их у моей бета-версии?

— Таким образом, — Гозенфус постучал по столу, призывая к вниманию, — возрождение Звездного Пророка являлось в рамках Технотронной Церкви тем самым условным событием, которое позволяло религии сохранять гибкость. Но лишь при том непременном условии, что Звездный Пророк так и не возродится! На случай, если такое чудо все же произойдет, в технотронной религии содержится единственное положение: слушаться Пророка, который укажет дальнейший путь. Назвавшись Звездным Пророком, вы, Артем Сергеевич, погубили целую религию. Ведь возрождение Пророка означает, что мир наш стал совершенным, и дело Технотронной Церкви успешно завершено.

Вот так номер, ошеломленно подумал Калашников. Кого же я теперь поведу к величию? И почему УРТ-1965 мне ничего не сказал?

Калашников качнул головой. Почему не сказал, понятно — я же сразу приказ отдал грехи замаливать. Хотя стоп, они же его выполняют! Значит, дело Технотронной Церкви еще не завершено?

Ну разумеется, перевел дух Калашников. Сказано же в Писании: Пророка — слушаться! Для верующего, добровольно ставшего роботом, такое указание исполнено глубочайшего смысла! Так сказать, малый джихад закончен, настало время великого джихада.

— Позвольте возразить, — сказал Калашников, выждав необходимую паузу. — Ваши рассуждения совершенно правильны только в том случае, если технотронная модель мира содержит только одно будущее событие — возрождение Звездного Пророка. Однако достаточно ли вы знакомы со священными текстами Технотронной Церкви, чтобы утверждать, что это именно так?

— Любопытная точка зрения, — склонил голову Гозенфус. — Известно, что часть священных текстов Технотронной Церкви зашифрована сверхстойким алгоритмом Ханоно-Йоруха. Предполагается, что возродившийся Звездный Пророк откроет Церкви ключ к этой зашифрованной части. Но, рассуждая здраво, откуда вам, Артем Сергеевич, знать ключ, придуманный через сто шестьдесят шесть лет после вашей смерти? Точнее, за сорок шесть лет до вашего появления в нашей Галактике?

Калашников пожал плечами:

— Вот и я думаю — откуда? Чертовщина какая-то!

Он перевел взгляд на Лапина и убедился, что уж Семен-то Петрович шутку понял. А вот Гозенфус с Бахавом обменялись недоуменными взглядами и как по команде нахмурились.

— Что значит — чертовщина? — спросил Бахав.

— Письмо, которое я отправил в Техноцерковь, — пояснил Калашников, — как раз и содержало искомый ключ. А вот откуда он взялся, я и сам хотел бы узнать!

Гозенфус нахмурился еще сильнее и сжал указательными пальцами виски. Бахав уставился на потолок, перелопачивая экран за экраном. Лапин одобрительно крякнул и налил Калашникову полную рюмку водки.

— Давай, — сказал он. — Куда ребят поведешь-то?

Каких еще ребят, не сразу понял Калашников. Возлюбленных чад, что ли?!

— Давай, — ответил он, чокаясь с Лапиным. — Верным путем поведу, не сомневайся!

— Верю, — кивнул Лапин. — Есть с кого пример брать.

Это он на предыдущего Калашникова намекает, подумал Калашников. Надо будет еще раз дневники перечитать. Может быть, сейчас, когда я Звездный Пророк и спецагент, жаба хоть немного отпустит.

— Руфи, — тихо сказал Гозенфус. — А ведь это проблема.

— Еще какая, Даня, — кивнул Бахав. — Но сегодня же суббота!

— Как хочешь, — ответил Гозенфус. — Прошу прощения, коллеги, но мне нужно срочно посоветоваться с элпеком Вальднером.