— Марат!

— Очень маленькая вероятность, что со мной что-то может случиться, — нехотя, произнес он.

Я прикрыла глаза, делая глубокий вдох. Даже не знаю, что лучше. Когда я думала, что он мне изменяет, я хотя бы не переживала за его жизнь.

— Как долго все это продлится? — пыталась хоть что-то выведать я.

— Надеюсь, в ближайшую неделю все закончится.

— Тогда… — я закусила губу, сильно нервничая, — я, наверное, поживу у отца это время.

И снова недовольный взгляд.

— Ладно, — согласился мой муж, хотя ему явно было непросто это сделать.

— Только я у тебя оставила свой ноутбук. Могу я за ним съездить?

— Конечно, — кивнул мужчина. — Выпьем кофе и поедем.

Все же наш мозг очень сложная и подлая вещь.

Дом, в котором я живу с отцом вот уже на протяжении многих лет, я так и не привыкла считать своим. Это папин прототип — такой же надежный, консервативный, относящийся плохо к чужакам. Там всегда все разложено по полочкам. И когда я уезжала оттуда, я не чувствовала ни малейшего сожаления.

И вот, казалось бы, дом Марата, в котором я провела около полугода и даже не рассчитывала там задержаться на более длительное время, вызывает во мне прямо противоположные чувства.

Я вышла из машины, глядя на входную дверь. Ощущение, что я вернулась домой. Такое вот щемящее чувство в груди, и желание поскорее переступить порог.

— Ян, пойдем? — позвал меня Марат.

Я кивнула и виновато улыбнулась, захлопывая дверь авто. Как хорошо, что мы не умеем читать мысли чужих людей, а то я бы со стыда уже сгорела.

Мы зашли внутрь, а на меня тут же нахлынули воспоминания. Хотя я и отсутствовала около суток, такое ощущение, что меня не было здесь гораздо дольше.

— Все в порядке?

Мужчина подошел ко мне, а я даже пошевелиться не могла. Физически больно отсюда уезжать.

— Да, — сделала я глубокий вдох. — Ты можешь принести мне ноутбук, чтобы мне не разуваться?

Марат нахмурился, продолжая смотреть на меня.

— Не надо так. Давай хотя бы кофе выпьем.

— Марат, — я закусила губу, отводя взгляд, — не стоит. Правда.

Мужчина тяжело вздохнул, запрокидывая назад голову. Было видно, что он тоже измучан не меньше моего, и эта вся ситуация выматывает нас обоих. Разница лишь в том, что мой муж знает, в чем дело, а я мучаюсь догадками.

— Ладно, — сглотнув, сухо ответил он. — Сейчас принесу.

Мужчина развернулся, собираясь отправиться в гостиную. А меня прорвало. Было больно смотреть, как он уходит, хотя я знала, что это еще не конец. Но я сейчас уеду, и неизвестно, что будет дальше.

Я же всегда ему верила. И он ни разу не обманул мое доверие, не считая его тайных свиданий. Да, может, я сильно ошибусь, поверив ему и сейчас, но если окажется, что он был мне все это время верен, но из-за моего недоверия мы отдалимся к тому моменту, как выяснится правда, я себе этого не прощу. Разочарование прощу, я даже, в каком-то смысле, к нему готова. Но разрушать наше счастье собственными руками я не хочу.

— Марат! — окликнула я мужчину. Он повернулся ко мне, а я бросилась ему на шею, как в сопливых мелодрамах, заливая слезами его футболку. Ну все, я оказалась не такой уж и сильной, как мне хотелось думать. Типичная баба с типичной истерикой.

— Ты чего? — ласково спросил меня мужчина, крепко обнимая и целуя в висок.

— Не хочу уезжать от тебя, — всхлипывая, произнесла я, как будто это он меня гнал.

— Не уезжай. Знала бы ты, как мне больно от одной мысли, что тебя не будет в этом доме, — тихо проговорил мой муж, продолжая прижимать меня к себе.

Мне этого не хватало. Его успокаивающих объятий, его слов о том, что все будет хорошо, его запаха, который стал для меня самым лучшим ароматом на Земле.

Я отстранилась, заглядывая мужчине в глаза. Он все еще продолжал держать меня, словно боясь, что я тут же сбегу.

— Я тебе верю, — тихо проговорила я. — Потому что просто не могу и не хочу по-другому.

— Спасибо, — так же тихо ответил мужчина. И если сейчас в его глазах читалась не благодарность, смешанная с облегчением, то, значит, я совсем не понимаю людей. — Я люблю тебя, Ян. И никогда не обижу.

— И я тебя люблю, — улыбнулась я, размазывая по щекам слезы.

— Давай ты разденешься, и мы спокойно поговорим, — предложил Марат, стягивая с меня куртку.

— Звучит двусмысленно, ты в курсе? — рассмеялась я.

— Я и говорю двусмысленно, — улыбнулся мужчина.

Но, несмотря на наше примирение, мы не бросились в спальню. Нам сейчас важнее было наладить эмоциональную связь, а не физическую.

Мы налили вина и сели на диван перед камином. Разговаривали мы до середины ночи буквально обо всем, за исключением той тайны, которая пока так и осталась для меня загадкой. Но кое-что Марат мне все же сказал, наверное, чтобы успокоить. Он сообщил, что помогает близким людям, но скоро все должно закончиться.

Мне достаточно было и этого. Даже если все это обман, и в скором времени я разочаруюсь, я выкрала хотя бы еще несколько счастливых дней вместе.

— Ты уверена?

Брови папы сведены вместе, он постоянно дергает ворот рубашки, словно ему тяжело дышать. Но я то знаю, что это просто дурная привычка.

— Нет, — спокойно ответила я, отламывая ложкой кусок пирога. Вообще, я хотела лишь забрать свои вещи, но мой любимый вишневый пирог просто вынудил меня выпить чая вместе с домочадцами. — Но я не хочу об этом думать, я действую по велению сердца.

— Сердца! — хмыкнул отец, с грохотом ставя чашку на стол. — Ты в курсе, Яна, что у этого органа нет мозгов! Нельзя принимать решения, опираясь на, — пальцы кавычками, — сердце.

— Олег! — прервала пламенную речь моего отца Ира. — Отстань от Яны с Маратом. Хватит лезть в их жизнь! И чтобы ты знал, я тоже приняла решение быть с тобой именно по велению сердца! Если бы думала мозгами, то давно бы уже бежала от тебя, сверкая пятками.

Я прыснула, но под недовольным взглядом отца убрала с лица улыбку.

— Я и не лезу, — уже мягче произнес папа. — Я просто не хочу, чтобы моя дочь потом страдала.

— А чтобы сейчас страдала, хочешь? — спросила я. — Страдания потом могут и не наступить. Возможно, Марат не врет, и тогда у нас все будет хорошо. А, может, меня завтра машина собьет, и я просто не доживу до этих страданий.

— Типун тебе на язык! — зло рявкнул отец. — С тобой говорить…

Он махнул рукой и, уставившись в окно, начал как-то агрессивно пить свой чай.