Второй этап тоже прошел без срыва.

Пока Дракон на мгновенный контакт выходил, Жар-птица за углом поджидала.

Теперь выпить по чашечке кофе, отдать Жар-птице паспорт и деньги, пожелать удачи и оставить одну.

Ресторанчик малый совсем. Столы прямо на тротуаре вдоль улицы. Мимо народ валом валит. Нет дела полиции испанской до ободранных иностранцев за круглым столиком дешевого ресторана. У полиции свои заботы. Полиции выжить приказано.

– Пока все идет хорошо, инфанта.

– Благодаря вашей защите, барон.

Улыбается Настя широко и радостно. Подарил ей Дракон одну ночь, о которой она мечтала тысячу ночей. В деле Дракон оказался даже немножко лучше, чем в мечтах. Потому Настя коснулась его руки как бы нечаянно, сжала ее и отпустила. И он рукою своей коснулся ладошки ее, сжал мощно и нежно. Знает Настя: много у него девочек по спецгруппам, много за пределами спецгрупп, много по посольствам иностранным и по дальним странам – тоже много. Только понимает не разумом, а сердцем, что примагнитила Дракона. Навсегда. Пусть гуляет с немками дипломатическими, с парашютистками и диверсантшами, с будущими королевами и царицами. Пусть. А от нее никуда Дракон уже не денется.

И он это понимает. Ему сейчас путь в Марсель. Потом в Париж, а оттуда в Москву через Берлин. Много дел по пути. И много женщин его ждут в Марселе, Париже, Берлине. И в Москве тоже. И в Подмосковье.

Грустно Дракону. Сколько времени Настя Жар-птица рядом с ним была, а он открыл в ней взрывной любовный темперамент только сейчас, когда время прощаться. Много их было, а такой не встречал. Всю жизнь искал, а она с ним рядом была.

– Я никогда тебя не забуду.

Он помолчал и сказал то, чего никому никогда не говорил:

– Я люблю тебя.

Опустила Настя глаза: верить ли словам?

– Мы расстаемся ненадолго. Я много мотаюсь по миру, я буду иногда тебя навещать, Жар-птица.

Сжала Настя его руку:

– Нам недолго ждать. Скоро Мировая революция. Скоро наши танки придут во Францию и Испанию. Я стану королевой. Я сделаю тебя герцогом. И никуда от себя не отпущу.

Улыбнулся он:

– Перестань про это. Лучше возвращайся скорее. Я буду ждать тебя, Жар-птица.

Потемнели глаза ее. Так сапфиры синие иногда темнеют до полной черноты:

– Барон, я не поняла… Мне возвращаться? Куда возвращаться?

– В Советский Союз.

– Я никуда не намерена возвращаться, барон. Тут мое королевство. Скоро Испанская советская социалистическая республика войдет в состав Советского Союза, а потом мы только сменим вывески: Испанское королевство в составе Всемирной империи!

– Настя, ты все принимаешь слишком серьезно.

Сверкнула в глазах ее ярость неукротимая.

Тут-то она ему и сказала…

1

Есть простой прием анализа информации. Прежде всего надо душу очистить от зла. Надо заставить себя о плохом не думать. Освободившись от зла, пусть даже частично и временно, развернем над собою прозрачный купол. Нет, не купол берлинского цирка, и не купол московского, и даже не самарского, который на берегу Волги. Надо развернуть прозрачный купол, через который видны небо и звезды. Развернуть легко – только захотеть. Поначалу наш купол будет небольшим, как зонтик над головой. Потом с годами тренировок, по мере накопления опыта, купол будем разворачивать над собою все шире и выше. Если приложить достаточное усилие воли, то прозрачности купола не помешают ни бетонные своды, ни сплошная облачность, ни яркое солнце. Внешние условия не помеха – его можно развернуть над своей головой в блиндаже, в танке, в келье монастырской, в подводной лодке, в расстрельной камере. Сосредоточиться и развернуть.

Для тренировки вместо реальной обстановки можно для анализа использовать любую книгу. «Войну и мир», к примеру. Пролистаем ее, стараясь удержать в памяти как можно больше. Нет, не о точках и запятых речь. Суть удержать надо. Теперь объект анализа распотрошим. Возьмем «Войну и мир» и растерзаем на странички. Мысленно. Нюанс для начинающих: потрошим одновременно два экземпляра. Если один, то нашему взору будет открыта только половина страниц, другая половина информации от нашего анализа ускользнет.

Вот этот-то текст и надо одновременно и мгновенно рассыпать по всему куполу ровным слоем так, чтобы покрыть всю его поверхность. Пластать страницы можно в любом порядке. Особенно подчеркну: речь о не запоминании – только об анализе. Для запоминания книг и библиотек – другие приемы. Память наша бездонна и безгранична. Любой мозг способен удержать любое количество информации без всяких ограничений. Просто нас не учили своей памятью пользоваться, мы ею и не пользуемся. В школе нам не задавали выучить наизусть ту же «Войну и мир», и мы, понятное дело, не учили. Но ничего, анализировать текст можно даже и не выучив его весь наизусть. Его просто надо себе представить. Теперь передохнем мгновение, глубоко вдохнем, выдохнем и все страницы единым усилием, единым порывом души прижмем к куполу так, чтобы он засверкал, и, не переводя дыхания, сожмем купол в единую сверкающую искросыпательную точку. В этот момент, в единое мгновение, нужно представить все содержание книги, сразу все во всей возможной и даже невозможной яркости с максимальным количеством подробностей. Надо представить сразу все, что запомнилось, как можно более живо, надо представить сразу всех героев, все их слова и все действия, все картины и события, надо увидеть блеск штыков, надо услышать гром пушек и цокот копыт, надо вдохнуть аромат балов и офицерских пьянок, надо осознать во всей глубине невыносимый ужас проигрыша в карты родового имения и прикоснуться к крестьянским армякам, надо не просто увидеть охоту на волков, а ощутить ее волчьей шкурой, надо войти в брошенную жителями Москву вместе с Бонапартом и с легкой тревогой внюхаться в запах первых пожаров, надо замерзнуть на Смоленской дороге, надо в панике бежать с поля боя и ликовать при виде брошенных в навоз знамен завоевателя. Все это должно уложиться в предельно короткий срок. В момент. И не о том речь, чтобы мысленно повторить слова и предложения, точки и запятые. Не это важно. Надо слова превратить в живые картины, в одну единую картину.

Все, кто уже был в лапах смерти, но чудом из них вырвался, рассказывают почти одно и то же. Они отмечают два момента: абсолютное спокойствие, во-первых, и настоящий потоп информации – во-вторых. Вот именно в это состояние и надо забраться: спокойствие и мгновенный охват практически необъятного. Между жизнью и смертью есть тоненький пограничный слой, вот в него-то и надо ухитриться втиснуться.

Многие из тех, кто анализирует информацию методом сверкающего купола, пишут с орфографическими ошибками, для них не важны знаки препинания, законы грамматики, правила и исключения, но предельно важны имена, даты, цифры.

Самое трудное: сжимание купола в точку. У некоторых сверкающий купол сжимается до размеров стола, у других – до раскрытой газеты. Нужно не сдаваться, нужно давить волевым усилием, давить, пока все не превратится в крошечную, нестерпимо яркую точку. И оттолкнуться от нее. Оторваться. Вырваться из того мира в этот. Это трудно. Это так же мучительно, как и вынырнуть из огромной глубины. Тому, кто возвратился оттуда, в нашем мире тяжело дышать. Его разрывает в нашем мире. Тут у него теряется речь, срывается дыхание, темнеет в глазах, его валит в обморок. Это плата за возвращение из невозможного. К этому надо просто привыкнуть.