В дверь робко постучались, и следом в кабинет протиснулась нескладная, лет сорока женщина - Лариса Угловая. Лицо ее при виде собравшегося начальства пошло пятнами.

- Где Жукович хранит учредительные документы по кондитерскому холдингу? - строго спросил Рублев.

- Так в сейфе, - она сглотнула.

- У вас ключ есть? Или у других сотрудников?

Угловая отрицательно мотнула маленькой, птичьей головой. Дряблая обвисшая кожица на шее мотнулась следом - куриной гузкой. Заметившая это Холина брезгливо отвела глаза.

- Вот ключ, - Кичуй забрал связку у Лобанова и протянул Угловой. - Откройте и принесите учредительные документы по кондитерскому холдингу. Поняли? Угловая завороженно кивала. Но не двигалась.

- Да вы успокойтесь, - приподнялась Манана, сама отчего-то начиная не на шутку волноваться. - Пожалуй, я пройду вместе с вами.

Волнение Осипян передалось остальным. Не сговариваясь, все двинулись следом. - Валяйте, а я пока вздремну с дороги, - Лобанов поерзал в кресле, устраиваясь поудобней. В самом деле за эти дни он почти не спал.

При виде многочисленного начальства аквариум всполошился. Вскрыли забитый пыльными бумагами сейф Жуковича.

- Ну, и свинарник, - поразился аккуратист Рублев.

Но Осипян беспорядок волновал меньше всего. Никому не доверяясь и не спрашивая разрешения, она выгребла папки на стол и по одной принялась перебирать. Процесс грозил затянуться надолго. Поэтому Кичуй зашел сбоку и провел пальцем по корешкам. Обескураженно разогнулся: документов на компакнию "Магнезит" в сейфе не было. Лишь вспотевшая Манана Юзефовна, прикусив губу, продолжала при общем молчании свою бесполезную работу. На лбу её проступили бисерные росинки.

Наконец отбросила последнюю папку.

- Как всё это прикажете понимать? Где "Магнезит"? Ведь как чувствовала! Просто-таки сердце жало. Помните, как чувствовала? - страстно вопросила она, ухватив Рублева за рукав. - Почему документы компании, на которую записали мои акции, не под охраной? Не в сейфе президента?

- У нас, Манана Юзефовна, каждый отвечает за свой участок, - огрызнулся Игорь. Но тут же, поняв нелепость сказанного, осекся. - Кто ж мог такое подумать?

- Триста пятьдесят миллионов долларов - для вас участок? - поразилась Осипян. Обвела глазами присутствующих, пытаясь разглядеть признаки безумия.

Наткнулась на непонимающее лицо Холиной, увидела ошеломленно переговаривающихся в стороне сотрудников.

- Они мой холдинг просрали! - громко объявила она. И, будто только сейчас осознала все последствия происшедшего, лупанула кулаком по столу. - Где мои акции? Отвечать! Мужчины вы или кто?!

- Успокойтесь! - Рублев, заметивший, что к ним жадно прислушиваются, подхватил Манану под руку и, невзирая на сопротивление, вывел из аквариума в коридор.

Осипян огляделась, готовая зайтись в новом крике.

- Так, может, у Олега Евгеньевича, - тихонько вклинилась вышедшая следом Угловая. Оказавшись в центре внимания, она густо покраснела. - Я в том смысле, что он часто брал документы домой. На работе не успевал. - Точно! А то развели тут истерику! - Дерясин выхватил мобильник, принялся судорожно набирать номер. - Сейчас у Олега самого всё и узнаем.

Он отошел в сторону, к подоконнику. Через три минуты, совершенно унылый, вернулся к взбудораженной группке:

- Жена говорит - спит. Никаких документов с собой не привозил.

Обреченно прикрыл глаза и тихонько закончил:

- Выходит, лопухнулись мы.

Осипян вновь затрясло.

- Как все это прикажете понимать?! - закричала она, ухватив за локоть Рублева. - Я же в вас поверила! И что теперь? Кому меня продали?! Кто продал? Думайте же!

- Все сходится на Жуковиче, - неохотно признал Кичуй.

- Да не, не может быть! - не поверил Дерясин. - Олег, он хоть и с вальтами, но чтоб подлянку? И потом что? Украл, продал и запил на радостях? Так как бы не делают.

- Но следов взлома нет, - констатировал Рублев. - А ключ только у Жуковича был. - Не только! - напомнил Кичуй. - Точно, Лобанов! - пронзительно выдохнул Рублев. Ему вдруг открылся механизм предательства. Посмотрел на Кичуя, и тот, соглашаясь, кивнул. - То-то он насчет офшоров тень на плетень наводить начал! - Да вы чего, Иван Васильевич! - всколыхнулся Дерясин. - Денис столько сделал. Того же Подлесного разоблачил.

- Мешал. Потому и разоблачил, - непримиримо объявил Рублев.- А может, просто меж собой сговорились, чтоб таким образом доверие к Лобанову укрепить. Один у них заказчик - Онлиевский. Кто другой на такой беспредел решится? Ведь мы ж Лобанову сами ключи от сейфа передали: бери, мил друг, не хочу! Его работа! И Жуковича слабовольного он подбил! А мог и вовсе без Жуковича обойтись. - Без Жуковича не мог, - подправил тестя Кичуй. - Подписать передаточные распоряжения может только собственник компании. То есть Жукович. Значит, вместе продали!

- Игорек, ты что?! Что ты несешь? Ведь Дэни рядом с нами почти год! - Дерясин склонился к другу. Щеки Кичуя налились свежей краской. Маленький рот упрямо скривился:

- Подлесный тоже рядом был.

- Но у вас нет оснований подозревать Лобанова! - отчеканила Холина. - Они с Жуковичем вместе пришли, - непримиримо повторил Рублев. - Видно, за одним и тем же. А все остальное - для отвода глаз. - Так надо и спросить, пока не сбежал! - выкрикнула Манана, склонившись - лицо в лицо - к Рублеву. Говорить спокойно она не могла. - Лобанов, Жукович! Кто там у вас еще? Мне плевать! Надо найти мои акции! Да что тут с вами?... Сама спрошу!

Она побежала к парадной лестнице.

- Иван Васильевич! - Холина попыталась задержать Рублева. - Положим, Вы не любите Лобанова. Но это не доказательство!

- Оставьте, Ирина! Я всегда знал: он - попутчик! - Рублев поспешил следом.

В рублевский кабинет ворвались почти одновременно.

Лобанов, дремавший в кресле, вскинул голову:

- Чего это вы, как воробьи? Не нашли, что ли, свои "сладкие" бумажки? И куда подевались?

- Вам лучше знать! - замогильным голосом произнес Рублев. - Это ж вы с Жуковичем дружки закадычные. Ишь как легко у него - "бумажки"!

- Не понял, - Денис нахмурился. - Еще раз можно - для дураков?

- Куда делись учредительные документы "Магнезита"? - напрямик рубанул Рублев.

Монгольские скулы Лобанова натянулись, глаза приобрели насмешливо-колючее выражение. Он вызывающе огляделся:

- Вот теперь предельно ясно. С профессорской, можно сказать, доходчивостью. Отвечаю на вопрос билета: " Профессор! Вы мне больше не интересны!". Он поднялся.

- Вас никто не отпускал! - поспешно выкрикнул Иван Васильевич.