— Пообещайте мне одно! — меня отпускают, обнимаю себя руками, пытаясь согреться. Тело трясется, словно я вышла из морозильной камеры. Взгляд голубых глаз сосредоточивается на моем лице.

— Что пообещать? Заплатить тебе, чтобы ты забыла имя моего сына?

— Вам не хватит всех ваших гребанных денег, чтобы стереть из моей памяти Саита, — злость помогает мне прийти в себя. Злость заставляет взять себя в руки и воинственно вздернуть подбородок.

— Ближе к делу, девочка, — опасно тихо сцедит сквозь зубы Саид Каюм, прищуривая глаза. От него на расстоянии веет сдерживаемой яростью, каждой клеточкой своего дрожащего тела чувствую его жгучее желание свернуть мне шею.

— Вы сделаете все возможное, чтобы ваш сын был счастлив, — отважно делаю шаг в сторону мужчины, почти вплотную подхожу. Выдержать накал между нами невозможно, я себя сдерживаю, чтобы не отпрыгнуть назад. Только мысль, что этот бой мой последний бой за любимого человека, не позволяет смалодушничать.

— Всего лишь? — иронично приподнимается бровь, а в глазах откровенная издевка. Моя просьба мысленно высмеяна, обесценена. Волна неконтролируемого гнева волной обрушивается на меня, смывая страх, неуверенность, какую-то робость. Сверкаю глазами.

— Смешно? Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Если вы не выполните это обещание, не удивляйтесь, что я вновь появлюсь в жизни вашего сына и вашей! — коленки подгибаются от напряженного взгляда Саида Каюма, который смотрит на меня так, как на наглую муху, посмевшую сесть на его тарелку с ужином.

— Машина ждет возле крыльца, Дева, — кивает мне в сторону выхода из коридора. Я стаскиваю с себя халат, небрежно всучиваю его в руки старшего Каюма, с невероятно прямой спиной прохожу мимо мужчины. Между лопатками возникает легкое жжение, еще больше распрямляю плечи, приподнимаю голову. Когда до двери остается два шага, меня окликают:

— Дева! — медленно оборачиваюсь, устремляю отрешенный взгляд назад. Саид Каюм небрежно откидывает халат на стул, не спеша направляется ко мне. С каждым его шагом в груди разгорается огонь надежды, что меня сейчас попросят остаться, быть рядом с Саитом пока он здесь, поддерживать его, когда он придет в сознание и помогать восстанавливаться. На восстановление потребуется много физических и моральных сил не только больному, но близким людям.

— Мое впечатление о тебе не изменилось, ты хорошая девушка, — Саид Каюм покровительственно улыбается, а я за эту улыбку готова кинуться ему на шею и вернуться в реанимацию. Жду просьбы остаться.

— Я думаю, ты добьешься многого в жизни своим характером. Твой отец может тобой гордится и вводит в курс дела своего бизнеса, твоя поддержка ему будет как раз кстати. Пойдем, провожу тебя до машины, — жестом руки приглашает мне выйти в холл больницы первой, я растеряно на него смотрю, все еще ожидая одобрения нашего с Саитом союза.

— Но…

— В вашей истории поставлена точка, — от холодности тона, от резкости слов я вздрагиваю и вновь чувствую себя уязвленной и беспомощной. Под тяжестью голубых глаз, минуту назад смотревшие на меня с весенней обманчивой теплотой, непроизвольно втягиваю голову в плечи.

— С этой минуты ты и Саит идете разными дорогами, ваши пути никогда не пересекутся… — над чем-то неожиданно задумывается, поджимает губы. — А если и пересекутся, Дева, он пройдет мимо тебя.

— Вы так самоуверенно об этом говорите, словно так и будет! А он любит меня! Понимаете? Любит! — нервы сдают, последнее слово визгом взвивается к потолку. Меня душит безысходность, хочется кричать и все крушить вокруг себя, чтобы хоть как-то изменить положение вещей.

— Машина во дворе, — невозмутимо замечает Саид Каюм. Его совсем не трогают мои слезы в глазах, мое неровное дыхание, мои искусанные губы. Его мое признание совсем не впечатлило. Бездушный человек, лишенный сочувствия и сострадания к ближнему.

— Давид, отвези девушку в отель, — слышу приказ, отданный сухим тоном.

Смотрю потухшим взглядом на водителя, который и привез меня в больницу. Он вышколено стоит в сторонке, не пытается подойти ко мне и потащить к джипу. Первый порыв отказаться от услуги, но эмоционально выжата как лимон, взаимодействовать с людьми нет никаких сил. Не торопясь выхожу на крыльцо, замираю и зажмуриваюсь от яркого солнца.

Присутствие за своей спиной Саида Каюм невозможно игнорировать, его энергетика давит, пришибает к земле. Свободно вдыхаю, только когда задняя дверка автомобиля отрезает меня от внешнего мира. Прислоняюсь лбом к темному окну, непроизвольно устремляя глаза на мужской силуэт, стоящий на крыльце. Думаю, что обещание, которое я пыталась у него взять, будет выполнено. Родители всегда желают своим детям самого лучшего.

Возвращение

— Дева, ты готова? — в спальню заглядывает отец, одобрительным взглядом окидывает меня с ног до головы, улыбается.

— Еще одна минута, я спущусь, — губы привычно растягиваются в улыбку, от которой сводит скулы.

— Жду тебя внизу. Приехал Пол, — упоминание Пола вызывает раздражение в груди, но я киваю папе в знак того, что услышала его слова.

Пол Кар — мой жених, одобренный отцом, хороший человек, вроде меня любит и готов сделать все, чтобы на моем лице не исчезала улыбка. Улыбаться от души я перестала три года назад, вернувшись в Канаду из России с разбитым сердцем, с растоптанными мечтами.

Смотрю на свое отражение, лицемерить самой себе нет нужды. Девушка в зеркале слишком красива, серьезная и амбициозна. За три года в компании отца я дошла до начальника отдела рекламы. Чтобы не утонуть в депрессии, заставила себя возобновить обучение в сфере рекламы, вгрызться зубами не только в гранит науки, но и в работу. За короткий промежуток времени сумела доказать папе, его акционерам, своим коллегам, что я не просто дочка генерального директора, у меня есть потенциал, желание покорять вершины, личная жизнь не сказывается на качестве моей работы, потому что ее нет. Точнее не было до появления Пола. Кар напомнил мне, что я прежде всего девушка, а не бездушный робот. Он с благословлением моего отца активно принялся вытаскивать меня из ледяного плена, в который я себя добровольно загнала. Не зря в отделе за мной закрепилась слава Снежной королевы. Мало кому удавалось вывести меня на эмоции, вызвать переживания. Той безумной девчонки, которой была три года назад, нет. И я по ней безумно скучаю.

Слегка трясу головой, отворачиваюсь от зеркала и выхожу из своей спальни. Спускаясь по лестнице, вижу на первом этаже отца и Пола мирно беседующих. Они словно чувствуют мое приближение, одновременно замолкают и поднимают головы. Оба смотрят восхищенно, но их восхищение меня не трогает, не заставляет глупо улыбнуться.

— Дева, ты выглядишь просто потрясающе! — отмирает Пол и кидается ко мне, хватает за руки и смачно целует мои пальцы. Желание их выдернуть из его рук очень сильно, но глушу раздражение и ответно пожимаю его пальцы.