class="p1">Каждый день они с утра навещали в больнице Петра и других пострадавших. Мужчины на появление Яны реагировали вполне адекватно. Даже Витольд Леонидович перестал ворчать и просто лежал этаким овощем огородным и глуповато улыбался, чем, впрочем, довольно сильно пугал Яну. Возможно, он решил поменьше общаться с Яной, чтобы не навлечь на себя еще какую-нибудь порчу.

Петр с каждым днем чувствовал себя лучше и лучше и уже собирался покидать больницу. Но оставлять бабушку и Яну в таком состоянии не хотел.

— Поживу у вас несколько деньков, а то и недель.

— Да хоть навсегда оставайся. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — обняла его Стефания Сергеевна. — Мартин всегда мечтал иметь дом — полную чашу, большую семью. Живите все со мной, со своими детьми. И маму свою сюда перевози… — неуверенно взглянула она на Яну.

Яна отвернулась. Наверное, старушка думала, что в дом своей мечты Мартин точно вернется. Сама-то Яна понимала, что не сможет оставить Стефанию Сергеевну одну и что ей-то точно придется задержаться здесь надолго. Если не навсегда… Только маленькое рыжеволосое чудо Ева могла удержать их всех на краю пропасти. Девочка росла и все больше становилась похожа на Мартина. Просто удивительно! Хотя о чем это она? Дети и были самым главным чудом на свете.

— Стефания, ты совсем ничего не ешь. Так нельзя!

— То же самое, Яна, я хотела сказать тебе. Ты что-то готовишь, суетишься и не ешь.

— Не хочется, если честно. Ребра так болят, что каждое движение дается с трудом, даже глотать больно, — ответила Яна.

— Эти ребра тебя доконают…

— Уже почти доконали… А внутри вместо сердца просто дыра. Навылет. Словно из пистолета не в бронежилет стреляли, а прямо в меня, пулей в живое. Как жить, мама? — опустилась рядом с ней на скамейку Яна и закрыла лицо руками.

Слез у нее уже не было.

Стефания обняла ее.

— Девочка моя, крепись. Я для себя решила, что мне немного осталось, и проживу с мыслью, что мой сын жив. Но очень страшно за тебя. Как ты останешься вот одна? Без моей поддержки. Я хочу, чтобы ты жила здесь, в этой квартире. Здесь жил Мартин.

— Не говорите так! Будем жить здесь вместе. Мне снился сон, аккурат тогда, как потом выяснилось, когда он пошел на свое тяжелое задание. Мартин тонул. Просто вот уходил на глубину и смотрел на меня. Мне так страшно! Что, если это правда? Связь такая. А что это море? Океан?… А если его не найдут?… — понесло Яну, которая сдерживалась, как могла, все эти дни.

— Хорошо, что смотрел на тебя, это придаст ему сил. Ты из всех его женщин, Яна, единственная примагнитила его намертво. Ты была настолько не похожа на других, но при этом и наивна, и прямолинейна, и умна. И вот этот смертоносный коктейль по имени Яна Карловна Цветкова выпил мой сын и влюбился, — немного высокопарно проговорила Стефания Сергеевна. — А то ведь я уж думала, что и не дождусь. Хотя, знаешь, я всегда верила, что когда-нибудь влюбится и он, а не только в него. Но у вас это все было так сложно!.. Как расплата за слезы других девушек, от которых он уходил. А ты конец сна видела?

— Что? — вздрогнула Яна.

— Конец твоего сна. Закрыл глаза и пошел на дно? Или стал всплывать, бороться? Он что-то тебе говорил? — спросила Стефания Сергеевна.

— Я восприняла этот сон как кошмар, не досмотрела, заставила себя проснуться. Конец мне неизвестен, — честно призналась Яна.

— Вот видишь! Мы конца не знаем. Не теряем надежду. Знаешь, когда он пропал так же в Чечне… Мне тоже сказали, что шансов нет, что все. Разметало вот по полю или в горах. Я тогда тоже не поверила. Орден принесли, мол, посмертно. Я швырнула им его. Потом оказалось, что он полгода в плену был, в яме сидел. Затем стали говорить, что не выживет, скончается от полученных ран и пыток. Готовься, мать, к худшему. А я снова не верила! И Мартин выжил, восстановился. А сейчас… Это словно еще один круг ада. Понятно, что второй раз может и не повезти. Но я молюсь, я сердцем чувствую, что Мартин жив. А мы с тобой давай хотя бы чая в себя вольем, и будем ждать.

— Давайте, — кивнула Яна, вставая и ставя на стол две чашки.

В квартиру кто-то позвонил.

— Ждете кого? — спросила Яна и осеклась.

Она бегом добежала до двери и распахнула ее настежь.

На пороге стоял Петр.

— Вот и я. Поживу теперь с вами, — сказал он.

— Проходи. Стефания будет очень рада. Мы как раз чай собирались пить, — отступила Яна, пропуская его в квартиру.

Петр поцеловал бабушку и сел с ними за стол.

— Вот какой парень-то! — потрепала его по шевелюре Стефания. — Вырос уже… Жених!

— Не знаешь, что с информацией, из-за которой все произошло? — спросила Яна.

— Виталий Николаевич занимался этим уже без всяких там Ань, передал напрямую туда, — поднял Петр глаза вверх. — Все дошло, все в шоке! Информация очень секретная. Скажу больше, нам светят награды за сохранение информации такой важности.

— Как ты мог меня обманывать, что подменил флешку, и мы едем с этим письмом Мартина? — спросила Яна, опустив слово «прощальным» и скосив глаза на маму Мартина. — Я тебе больше доверяла.

— Ты человек такой… Ну, как сказать?… Я тебя совсем не знал и, если честно, думал, что этой подменой я обезопасил всех. Не такой опасности буду и тебя подвергать. Ну, не специалист я в этой области, — честно признался Петр.

— Понятно, главное, все хорошо закончилось.

— Раскололи напарника Анны. Выжил гад!.. Ее давний воздыхатель и бывший сотрудник спецслужб. Его выгнали оттуда, и Анна воспользовалась этим, наняла его за деньги. Все покушения делал он, да и в лечебнице тоже. Он сознался. Анна сразу же убрала человека, которому в первую очередь доставили бы эту информацию, и он должен был сразу же отправить ее куда следует. И вся ее миссия провалилась бы в тот же час. Так ее напарник нелегально проник в закрытый блок, вскрыл электронные замки и ликвидировал этого человека. Хотела срубить денег, пошла ва-банк. А по сути, банальный предатель и обычная убийца.

— Хорошо хоть, эта проблема решена, и информация ушла нужным людям, как и хотел Мартин, — согласилась Яна и посмотрела на притихшую Стефанию Сергеевну.

— Может, в Москву рванем? Погуляете там, развеетесь?

— Нет, я отсюда никуда. А вы, дети, делайте что хотите.

В дверь снова позвонили.

— Кто еще? — дернулась Яна и