— Сергей, ты чего такой печальный? — спросил Задорина Шувалов перед уходом. — На защите тебя ждет успех.

— Алиса пропала. Я не могу до нее дозвониться.

— Вы поругались? — задал ненужный вопрос Шувалов. Он прекрасно понимал, что после разоблачения Алиса Петровская больше не будет встречаться с Сергеем. Необходимость в получении информации пропала. Она добилась своей главной цели.

— Если бы. У нас всё было прекрасно! Обычно Алиса сама мне звонила и назначала встречу. А два раза приходила прямо домой, без звонка. Теперь я каждый вечер жду ее и как дурак выглядываю из окна.

Антон наблюдал за терзаниями молодого парня и не решался сказать правду. Сергей влюбился в девушку, которая его использовала.

— Может, я ее чем-то обидел, что-то не то сказал? — изводил себя Задорин. — В последний раз мы расстались как-то обыденно. Наверное, мне надо было настоять и проводить ее. А так, я даже не знаю, где она живет.

— Она появится. Или позвонит. Вот увидишь! Она всё объяснит.

— Вы так думаете?

— Я уверен. Ты только не забывай о диссертации. Сейчас для тебя это самое важное.

— Я тоже так думал, пока не пропала Алиса.

— Антон, тут про твой институт рассказывают. — Встретил сына громким возгласом отец. — Там поставили на ноги Ирину Новицкую. Слышал? Смотри, она катается лучше прежнего. А говорили, что из-за травмы пропустит Олимпиаду.

Виктор Александрович занимал привычное место в инвалидной коляске напротив телевизора. В углу комнаты в дальнем углу дивана примостилась длинноногая девушка с роскошной черной шевелюрой. Антону показалось, что она недобро косится на него и брезгливо прячет руки, боясь прикоснуться к потертой обивке мебели.

— Ты знаешь, что с фигуристкой случилось? — не унимался отец.

— Имею представление.

Антон прекрасно помнил, как всю ночь изучал досье Новицкой, делал расчеты, моделировал реакцию поврежденного мозга спортсменки на различные воздействия и уже не следующие сутки передал Вербицкому подробную инструкцию. Больше ста лет ученые были убеждены, что нервные клетки не восстанавливаются. Кожа, кости, печень, сердце, почки, легкие и кровь могут образовывать новые клетки для замены поврежденных, и только головной и спинной мозг — нет. Шувалов один из первых доказал, что это не так. Мозг способен восстанавливать нервные клетки. И для фигуристки он разработал особый способ стимулировать этот процесс.

Предложенный метод был настолько парадоксален, что Вербицкий недоверчиво покачал головой:

— Это безумие. Ты хочешь меня подставить!

— Это единственная возможность достичь результата.

— Стоит ошибиться хотя бы на микрон…

— Возьми Репину, она не ошибается.

— Ну, если что-то не так! — пригрозил Борис и ушел, сверкнув недобрым взглядом.

Фигуристка на экране совершила каскад прыжков и лихо затормозила у бортика около микрофона.

— Давайте послушаем, что она скажет, — заинтересовался Виктор Александрович. — Ведь была практически инвалидом!

Довольная спортсменка поведала, что чувствует себя прекрасно, готова вновь бороться за медали и поблагодарила врачей, особо выделив, замечательного ученого Бориса Валентиновича Вербицкого.

— Он настоящий кудесник, — фигуристка улыбнулась и озорно помахала рукой: — Спасибо вам, Борис Валентинович!

На экране появился Вербицкий. Безукоризненно постриженный, он стоял на фоне сложных приборов в белом халате, накинутом на новый костюм. Ученый серьезно и обстоятельно говорил о нейронауке, тут и там вставляя фразы «моя лаборатория», «мои методики», «мои сотрудники» и завершил свою речь словами:

— Я стремлюсь, чтобы результаты моей научной работы воплощались не только в статьях, которые понимают лишь избранные, а приносили реальную пользу нашим людям. Я не гонюсь за деньгами, которые предлагают богатые иностранцы. Я бескорыстно помог прославленной фигуристке, вернул к жизни боевого генерала, и в дальнейшем буду всеми силами дарить людям радость полноценной жизни.

На экране вновь закружилась возрожденная пара фигуристов.

— Всегда у нас так! — возмутился Шувалов старший. — Об инвалидах вспоминают только, когда беда случается с известным человеком. Тут тебе и лучшие ученые находятся и телевидение просыпается. А остальным что делать?

Он сердито посмотрел на журналистку. Та перевела колкий взгляд на Антона. Шувалов впервые услышал ее голос.

— Про богатых иностранцев — это камешек в ваш огород, Антон Викторович?

И вновь Шувалову показалось, что с такой самодовольной фифочкой беседы у них не получится. Он согласился на встречу, чтобы поправить репутацию в глазах обывателей, но сейчас жалел об этом. Антон хотел уже сослаться на мифическую головную боль и распрощаться с журналисткой, но девушка встала и шагнула к нему.

Она открыто улыбнулась и протянула руку:

— Здравствуйте. Я Валерия Огнева. Можно просто — Лера.

На несколько секунд Антон потерял дар речи. Перед ним стояла красивая обаятельная девушка в тонком свободном платье, под которым легко угадывалась стройная фигура. Но не это поразило его. Девушка протягивала правую руку, а рукав левой был наглухо зашит на уровне локтя. Гостья не скрывала свою инвалидность.

— Вас что-то смущает? — прищурившись, спросила она.

— Здравствуйте, Лера, — поспешил ответить на рукопожатие Шувалов, представив, сколько раз черноокой красавице приходилось стойко переносить брезгливо испуганные или унижающие сочувствием взгляды окружающих.

— Теперь вы понимаете, что мой интерес к вашим экспериментам носит еще и личный характер.

Антон кивнул, смутившись больше обычного. Контраст красоты и увечий всегда болезненно действовал на него. Он отпустил ее ладонь, отметив ухоженные пальцы с красивым маникюром. «Как же она умудряется?», удивился он и невольно перевел взгляд на культю в зашитом рукаве.

— Не обращайте внимания. Я потеряла руку три года назад, и уже привыкла. — Девушка бесхитростно улыбнулась и пожала плечами. — В остальном я самый обычный человек.

Антон краснел и ничего не мог с этим поделать.

— Пойдемте в мою комнату, — засуетился он.

— Чай готов! — отрапортовала вошедшая Мария Львовна. — Прошу всех за стол.

— Мы потом, мама. Сначала побеседуем. — Антон стыдился своей оплошности перед журналисткой и хотел загладить первое впечатление. — Лера, ведь вы хотели расспросить меня о науке?

— Очень, — по-детски честно ответила девушка. Одним коротким словом она выразила растерянную нежность и теплое обещание.

Около подъезда свекрови Ольга Шувалова увидела знакомый «форд». Ее сердце заколотилось сильнее прежнего. Антон здесь. Что она скажет ему? Как он посмотрит? Надо ли извиняться, или мужчина догадается это сделать первым? А если он не захочет говорить с ней?