– Изменникам – никакой пощады, – напутствовал его Святослав.

Небольшая кавалькада выехала на середину брода и стала ждать. От лагеря на той стороне реки отделилась фигура и прыжками направилась к ним.

– Это же Кот Баюн, – удивленно произнес Серый Волк, вытаращив глаза на приближающегося кота. Тот подбежал к краю реки и закричал со своей стороны:

– Не могли бы вы подъехать поближе?! А то я страсть как воду не люблю!

– Ты что вообще тут делаешь?! – грозно спросил Иван, приблизившись к противоположному берегу. Еруслан подозрительно смотрел по сторонам, но ничего не происходило: никаких лесков рядом не было, все пространство просматривалось хорошо, что не позволяло устроить какую-нибудь засаду.

– Как что? – удивился кот. – Ты разве не знаешь, кем меня назначили?

– Не знаю.

– Невежда! – Кот возмущенно фыркнул и начал перечислять: – Я замечательный пушистик, ух ты какая лапочка, славная киса, котик-мохнатик, ну и конечно же любимый зверек княгини Алены Владимировны.

Довольный собой кот победно посмотрел на Ивана:

– А вот ты даже на простого пушистика не потянешь.

– Ты, что ли, за всем этим стоишь? – опешил Иван. – Ты же кот…

– Я? – удивился Баюн. – Нет, конечно, я же просто кот.

– Ты мне тут зубы не заговаривай, ты мне сразу не понравился!

– Неправда! – возмутился кот. – Я всем нравлюсь, я очень обаятельный! Я вот тебе ничего плохого еще не сделал, даже помог степняков разбить, а ты мне такую обиду причинил.

– Какую еще обиду? – удивился Иван.

Кот положил лапу на живот и скривился:

– Цурлюпах твой проклятый, никогда тебя за него не прощу! Он вообще переварится хоть когда-нибудь?

– Ты что же, цурлюпаха съел? – не поверил своим ушам Серый Волк.

– А как же? – вопросительно посмотрел на него кот. – А также всех этих бесконечных царапок, пушистиков, мурзиков и дружков. Надо же в сердце Аленушки освободить место для настоящего большого пушистика! – Кот гордо посмотрел на Ивана-царевича и Серого Волка.

– Так вот куда все эти зверьки девались! – возмутился Волк. – Ну теперь Аленка узнает, кто во всем виноват, – ох, накажет!

Кот сокрушенно покачал головой.

– Ну кому она поверит – своему любимому пушистику или какому-то постороннему подменышу?

– Брату она своему поверит, – отрезал Иван, – позови Аленушку.

– Конечно, позову, – согласился кот. – Она тоже страсть как хочет увидеть брата своего пропавшего. Кроме него, ведь у нее никого и не осталось, – тяжко вздохнул кот. – Хорошо, что есть такая замечательная киса рядом!

Задорно подмигнув Ивану, кот побежал к палаткам. Скоро от лагеря отъехали четверо всадников. В середине сидела на белом скакуне сама Аленушка. Она нисколько не изменилась за то время, что они не виделись, разве что была грустна сверх обычной меры. Рядом держался боярин Полкан, чуть сзади – шут Владимира Растеряха и какой-то незнакомый человек в черном. В глазах Аленушки поначалу светилась радость, но чем ближе они подъезжали, тем больше она гасла.

– Совсем не похож, – разочарованно произнесла она.

– У Ивана-то и нос был другой, и глаза, – согласился Полкан, внимательно осматривая лицо Ивана.

– Да что вы все, белены объелись? – воскликнул Иван. – Это же я, Иванушка!

– Не похож, – согласился Растеряха, – очень отдаленное сходство.

Иван направил своего коня поближе к Аленушке, чтобы она смогла рассмотреть его лучше, но кобыла его сестрицы, чего-то испугавшись, дернулась в сторону. Остальные кони встали на дыбы, и грузный Полкан, не удержавшись в седле, рухнул вниз. На берегу Михаил Поток, видя, что происходит что-то не то, пустил стрелу поверх голов для острастки. Конечно, богатырь не промазал, и стрела просвистела высоко над головами, однако поняли этот знак совсем не так, как хотелось бы.

– Подменыш попытался княгиню убить! – заорал человек в черном. От палаток бежали воины с копьями наперевес. Растеряха, поймав за узду кобылу Аленушки, помчался с ней подальше от опасного места. Еруслан направил коня назад к броду, указывая на бегущих воинов:

– Уходим!

На середине реки Иван вдруг понял – это кот им глаза отвел.

– Кот глаза отвел! – крикнул он. – Не верьте коту!

Ответом ему был ворох стрел, вонзившихся в речное дно возле ног его лошади.

– Бедный, бедный мой братец Иванушка! – плакала Аленка. – Не хотела я верить, а и правда его Кощей проклятый, видно, сгубил и подменышем заменил.

– Ну как можно не верить такому славному коту? – ласково напевал ей Кот Баюн. – Кот же не человек, у него корысти нету обманывать.

– Ты хороший пушистик, – Аленка всхлипнула, – ты говорил, а я не хотела верить.

– А кто же захочет в такие новости поверить? – понимающе проворковал кот.

– Войско с подменышем изрядное пришло, – грустно заметил Растеряха. – Что делать-то будем?

В шатре, что разбили для княгини, собрались ее сторонники: шут Растеряха, боярин Полкан, жрец Перунов, Кот Баюн да прибывший недавно воевода галицкий Лютополк, который и взял слово первым.

– У меня два полка, хорошие воины, крепко встанут. А князь Даниил уже в пути, еще три полка ведет, должен скоро подойти.

– Мы мужиков собрали, – степенно произнес жрец Перуна.

– Садко из Тридесятого царства обещал помочь, и еще один отряд наемников успели нанять в землях заграничных, небольшой, правда. Садко его должен привезти на ладьях.

Что случилось в Тридесятом царстве, никто доподлинно не знал. Известно точно было одно: Василиса Премудрая убита. Купец Садко вече учредил в царстве, объявив, что теперь без князей обойдутся, сами все решать станут. В иные времена Полкан это дело так бы не оставил, но до того ли теперь, когда армия подменыша под самым Киевом стоит?

У Новгородской республики, так себя теперь называло бывшее Тридесятое царство, попросили помощи, и Садко обещал подойти на ладьях – помочь биться с подменышем Кощеевым. Даже денег не попросил, объяснив, что хочет поквитаться с Кощеевым отродьем за родимую Василису. На его кораблях должен был прибыть и отряд наемников – каких-то немцев. Никто больше не захотел соваться в далекие края, а в России наемные войска не водились, только княжеские. У подменыша было минимум вдвое больше сил, а уж по качеству и сравнивать не хотелось, да еще богатыри все были в его войске, кроме Колывана, который неотступно следовал за Аленкой.

– Не победить нам, – вздохнул Растеряха, – надо к Киеву отходить, за стенами прятаться.

– Отойдем к Киеву – подменыш тут на броде корабли Садко перехватит, – заметил Полкан угрюмо.