– Эй, хозяева, есть кто живой?

– Иду-иду, милок, – прошамкала старушечьим голосом ягга и, обернувшись старенькой бабкой, засеменила открывать дверь. На пороге стоял рослый воин в кольчуге и стальном шлеме, на боку красовался меч. «Неужели богатырь?» – мелькнула у Соловушки надежда, но тут же погасла.

– Здравствуй, бабушка, – поздоровался воин, внимательно оглядывая избушку.

– И тебе не болеть, милай, – забормотала ягга, – мне уж недолго осталось, старенькой.

– А что это ты тут одна, в уединении таком живешь, – поинтересовался воин, с подозрением глядя на бабку, – от людей далеко?

– Да уж доживаю остаток дней, – сокрушалась бабка-ягга. – А ты сам-то, соколик, кем будешь?

– Стражником я буду, – воин внимательным взглядом шарил по избушке, – подозрительные места проверяю по указу княгини нашей Василисы.

– Да разве же я подозрительная? – всплеснула руками бабка. – Мирная старушка, мухи не обижу.

– На прошлой неделе трактир проверяли придорожный: мирная такая семья, бабушка и дочка с мужем, – поделился стражник, – а в подвале оказались пять человек зарыты – грабили хозяева одиноких путников и убивали. Так что с доверием у меня плохо, я уж сам все посмотрю лучше.

– Ужасы какие ты рассказываешь, милай! – Ягга даже отступила назад.

– Ну ты-то – старушка мирная, чего тебе бояться? – примирительно ответил стражник. – Ты тут одна живешь?

– Одна, – быстро ответила старушка, – с котиком.

– С котиком – это хорошо, – благодушно кивнул стражник, – а домик кто построил?

– Домик-то… – замялась ягга, но быстро нашлась: – А домик сынок мой построил, еще пока жив был.

– Ай, беда, – смутился стражник и тут же участливо спросил: – И давно беда случилась, давно одна живешь, бабуль?

– Да что же это я тебя и не угостила ничем? – воскликнула бабка и, засуетившись, направилась к печке.

«Только не ешь ничего!» – взмолился Соловей. Уж на что он сам, при его роде занятий, стражу не любил, а этот стражник ему нравился так, что словами описать было нельзя.

– Да я не голоден, бабуль, – ласково улыбнулся стражник. – Я спрашиваю, давно ли ты одна живешь?

– Ой, давно уже, – тяжко закрехала бабка, – давно, милай. Нет мне подмоги на всем белом свете, одна я осталась.

– Избушку построил твой сын; сын умер уже давно, – начал перечислять стражник, – а я тут осенью проходил – не было избушки никакой.

Глаза у бабки забегали. Стражник смотрел на нее ласково, но за этой ласковостью виделась угроза. Да и ладонь как бы невзначай легла на рукоять меча…

– Так запамятовала я, милок: старость, сам понимаешь, уж и не помню, что вчера было, а что давно…

– Понимаю, как не понимать, – участливо протянул стражник. – Ты в уголок пока сядь.

– Сейчас милок, сейчас. – Бабка суетилась, и ее рука будто бы случайно взялась за кочергу.

– В угол, я сказал! – рявкнул резко стражник, увидев этот якобы случайный жест. Все его показное благодушие резко слетело, не подчиниться этой команде было трудно.

– Ты что же, милок, на старую бабушку кричишь? – обиженно засопела ягга, но в угол все же села, оставив кочергу. – Ну забыла бабушка, старая ведь!

Стражник обстоятельно начал осматривать избушку. Вначале он заглянул в котел, поворошив тот половником, потом заглянул за печку. Двигался он медленно, но ни на секунду не ослаблял бдительности и ни разу не повернулся к бабке спиной.

«Давай же! – умолял его про себя Соловушка. – Тут дверь потайная, щель должен заметить». Он вращал ушами и дергал носом изо всех сил, стараясь создать хоть какой-то шум, который смог бы услышать воин. Соловушка видел в глазах ягги нарастающий испуг и упивался этим ее страхом. «Давай же, родной, услышь звуки, спаси нас, я сам в стражники пойду после этого, вот ей-богу, брошу все и буду людей беречь!» – взмолился мысленно Соловей. Воин начал простукивать пол сапогом, видно, искал подвал, но вдруг насторожился:

– А это что за шум?

– Шум? – всполошилась бабка. – Что за шум?

Воин двинулся к тайной двери чулана, Соловушка заныл в предвкушении.

Вдруг из-за печки вылез черный кот. Он отряхнулся и, потянувшись, уставился на стражника.

«Нет! – взмолился Соловей. – Нет, только не сейчас! Ну почему?!».

– Ах вот кто шумел! – ласково произнес стражник, с умилением глядя на кота. – Иди сюда, кот-котофей.

Он опустился на колено и начал гладить кота. С бабки он не спускал глаз, но на кота практически не смотрел.

– Люблю я кошек, – признался стражник, поглаживая кошачью спинку, – кошка – животное полезное.

– Более, чем ты думаешь! – оскалилась бабка хищно.

Реакция у стражника была отменная: он не стал задавать глупых вопросов, а попытался отпрыгнуть, но не успел буквально на мгновение. Ягг, обернувшись в свой облик, уже схватил его ногу, и стражник упал на пол. Свободной ногой он ударил нападавшего ягга прямо в морду, рука его пыталась вытащить меч, однако подскочившая ягга ударила его со всей силы кочергой по голове. Оглушенный стражник попытался закрыться и откатиться, но удары сыпались один за другим, и после десятка попавших по голове он затих.

Соловушка горько заплакал в своем чулане.

– Уходить надо отсюда, – прохрипел ягг, морда его была разбита ударом сапога, половина зубов выбита, глаз начал заплывать, – этого искать будут.

– На охоту больше не ходим, – согласилась ягга, – доедим этих и уйдем.

– Этого первым! – Чудовище злобно пнуло стражника ногой.

Атаку назначили на утро, переяславские полки опять задерживались. Хоть княжич Радомир, один из многочисленных сыновей князя Всеволода, и подгонял своих воинов как мог, но все равно его войско шло медленней всех. Пусть и самыми слабыми были те полки, а все же решили подождать и их. Утром противоположный берег реки был занят войсками княгини Аленушки. На правом фланге стояли войска галичан, их стяг с желтым львом гордо вился над их стройными рядами, а вот на левом наблюдался полнейший разнобой: толпа мужиков просто стояла без всякого порядка.

– Все, как я и говорил, – удовлетворенно произнес Святослав, оглядывающий ряды противника, – войско за это время не соберешь, нагнали мужиков. Одним ударом сокрушим.

– Мне вот это не нравится. – Палец Ростислава Смоленского указывал на паруса, что показались вдали на реке.

– Раз это не к нам помощь идет – стало быть, к ним, – Иван-царевич угрюмо посмотрел на паруса: они приближались медленно, но неуклонно, – надо заслон создать.

– Поставь туда переяславцев, – посоветовал Святослав, – все равно от них толку немного.