Дальнейший путь Славян и Катя продолжили молча, погрузившись в свои безрадостные размышления. Они смешались с толпой попутчиков и вскоре достигли конечной цели пешего перехода — вокзала, играющего роль перевалочного пункта для переселенцев и беженцев. Вновь прибывшие люди пополнили собой длинную очередь на регистрацию. После полуторачасового томления в шумной толчее Славян и Катерина наконец получили на руки регистрационные талоны, которые, впрочем, не давали им никаких особенных прав или преимуществ перед другими беженцами, кроме как права перейти из одной очереди в другую. Где они заявили о своем желании покинуть станцию любым поездом, следующим на Большую Землю: хотя бы товарняком, хотя бы на открытой платформе, хотя бы на крыше вагона и т. д. Однако в здании вокзала буквально кипело людское море таких же неудачников, изъявивших подобное желание еще несколько дней назад… Все они как бога ожидали служащего, который должен был вот-вот появиться с тем, чтобы отобрать пассажиров на сегодняшний день.

С появлением вокзального клерка по залу прокатилась живая волна. Беженцы повскакивали со своих мест и ринулись к входной двери. Помещение наполнилось криками, просьбами, причитаниями и мольбами. Однако суетливые глазки управляющего смотрели на всю эту людскую массу с полным безразличием, отыскивая в толпе свежие лица, дабы определить, чем можно у этих людей поживиться. Новички быстро поняли, что от них требуется. Один из них, показывая пример другим, торопливо подошел к служащему и сунул ему в руку мешочек с последней горсткой монет. Тот, вероятно, подумал, что это драгоценности. С отвратительной хищной улыбочкой он взял мешочек и скрылся в двери за стойкой, пообещав разобраться и посмотреть, чем можно помочь… Но буквально через полминуты наглая физиономия вновь появилась в зале. Клерк, издевательски посмеиваясь, небрежно кинул деньги прямо в . лицо подавшему:

— Этих грошей не хватит, даже если тебя повезут в куче навоза вместо большого куска дерьма…

— Но у нас больше ничего нет, — умолял несчастный проситель. — Шаман-возница забрал последнее, когда увозил нас из умирающей деревни.

— В таком случае ты сдохнешь здесь, — кинул презрительно служащий, и глаза его злобно сузились.

— Но, господин управляющий…

— Пошел вон, вежмяк[7].

— Прошу вас, — не унимался беженец, — господин управляющий…

Но господин управляющий уже разбирался с другими кандидатами. Один из них предложил переоформить на чиновника медицинский полис. Надо сказать, что подобный полис на Галере являлся признаком роскоши и стоил больших денег. Вероятно, отчаявшийся проситель перечислял на него деньги всю свою сознательную жизнь. Предложение явно заинтересовало клерка. Он с живостью обсуждал с претендентом на пассажирское место юридические нюансы передаточной надписи. Когда с переоформлением документа было покончено, управляющий пообещал счастливчику, что подсадит его на ближайший скотовоз, следующий на Большую Землю. В качестве чистильщика вагонов, так как у него есть заявка на такое рабочее место. Переселенец радостно пожимал клерку руку, предвкушая скорый отъезд из гиблого места.

После этого высокомерный служащий выслушал еще несколько просителей. Но при этом лишь брезгливо поморщился. Неожиданно взгляд чиновника остановился на Славяне и Катерине, державшей товарища за рукав, чтобы не потеряться в людской толчее. Управляющий с интересом разглядывал залепленную почерневшей слизью парочку, словно манекенов, выставленных в витрине магазина. Затем он медленно подошел к Славяну и презрительно бросил офицеру, как плевок.

— Слушай ты, вежмяк, я хочу твою бабу. Понял? Оставишь ее мне. Сам свалишь с ближайшим скотово-зом. Будешь выгребать за буренками дерьмо. Но зато попадешь на Большую Землю. Ясно? — И не дожидаясь ответа, клерк нагло потянулся к Катерине, словно хотел забрать принадлежавшую ему вещь, случайно оставленную в зале ожидания вокзала. Кровь ударила в лицо капитану. Оно стало чернее тучи. Славян шагнул вперед и загородил девушку. — Тебе же хуже, вонючка.

—Ты, козел, такой любвеобильный, — произнес капитан с ледяным спокойствием, и подонок инстинктивно почувствовал, как человек, стоящий перед ним, наливается дьявольской решимостью. Между тем Славян мастерски произвел еле уловимую манипуляцию правой рукой. В ладони сверкнуло лезвие. — Сейчас я тебя приласкаю, падла.

Катька схватила товарища за руку, осаживая, будто коня, вставшего на дыбы. Но Славян уже ничего не видел, кроме отвратительной рожи управляющего. Гнев унижения и обиды застилал ему глаза. Капитан принадлежал к когорте людей, которые никому не позволяют безнаказанно себя оскорблять.

— Вот тебе мой рождественский подарок. Держи… Нож мягко вошел в живот служащему по самую рукоять. Клерк недоверчиво вцепился в него, словно холодный металл действительно являлся ценным сувениром. Капитан не стал лишать управляющего врученного на память презента и оставил лезвие сидеть там, куда оно так гармонично вписалось. Славян раскрытой ладонью оттолкнул побледневшего клерка в лоб с ласковыми словами:

— Гуляй, мальчик.

Служащий отпрянул на шаг и удивленно поглядывал то на рукоятку, торчащую из живота, то на обидчика. Видимо, он до сих пор не мог поверить в реальность происходящего. Славян решил помочь пострадавшему сориентироваться в окружающем пространстве. Для этого он нанес сопернику сильнейший удар ногой в пах, спокойно добавив:

— Я же сказал, мальчик, свободен.

Управляющий сложился пополам. Затем, проявив остатки целеустремленности, с трудом разогнулся. Неверной походкой он доковылял до стойки. Там нажал на кнопку тревоги. Взвыла сирена. Из боковой двери в зал ожидания через минуту ворвалось несколько охранников с лучеметами в руках. Один из них, по всей видимости, главный, подскочил к управляющему. Тот что-то прохрипел головорезу на ухо, кивком головы указал на Славяна и безжизненно рухнул на пол. Охранники по сигналу командира поспешили к Славяну. Но неожиданно на защиту капитана поднялся весь народ. Люди, доведенные безвыходным положением и произволом властей до отчаяния, готовы были придушить голыми руками ненавистных вооруженных молодчиков, как взбесившихся псов. В сторону Славяна, не сговариваясь, беспорядочной толпой устремился весь зал. Послышались возбужденные крики:

— Сволочи!

— Изверги!

— Сейчас за все ответите!..

Охрана, благоразумно не пуская лучеметы в ход, осторожно попятилась к выходу. Вокруг нее неумолимо сдвигалось людское кольцо. Задние напирали на передних. Так что те не могли бы остановиться, даже если бы захотели.

В это время на пороге появился директор вокзала. Высокий начальник уверенным жестом приказал вооруженной команде убираться прочь и спокойно обратился к толпе:

— Что здесь происходит? Кто желает рассказать? Люди, привыкшие к вероломству и всесилию властей, замерли в нерешительности. По тону голоса, четким жестам, выражению лица директора было видно, что этот человек умеет управлять неорганизованными массами. Вероятно, ему не раз приходилось участвовать в подобных сценах. К тому же руководитель государственного предприятия пользовался на Галере третьей степенью государственной защищенности. Это не какой-то там мелкий служащий, управляющий, клерк-исполнитель. Причинение ему физического вреда и Даже морального оскорбления приравнивалось к антигосударственной деятельности и могло повлечь за собой лишение всех гражданских прав и довольно жестокое наказание…