– Я работаю.

– Я тоже тебе с работы звоню. Столько снега в Москве...

– Ага. Мне нравится...

– И Новый год скоро. У тебя есть желание, которое бы ты загадала Санта-Клаусу?

– Прохоров, это у них Санта, а у нас Дед Мороз, – заметила Надя. – И это принципиально!

– Господи, и кто-то обвинял меня в занудстве! – засмеялся бывший муж. – Нет, ты скажи...

– Я не знаю, – сказала Надя. – Я вообще не думала о том, чего бы мне хотелось...

Она соврала. Она мечтала увидеть Леона Велехова. Мечтала поговорить с ним. Мечтала к нему прикоснуться... Но это было так же невозможно, как поверить в существование Деда Мороза.

– А знаешь, о чем я мечтаю? – с напором спросил Егор.

– О чем?

– Встретить Новый год с тобой. Я тебя люблю.

– Прохоров, мне некогда! – рассердилась Надя и бросила трубку.

Конечно, после этого разговора с бывшим мужем ей стало не до перевода Клапке. Егор умел отвлечь ее, сбить с толку, лишить покоя. Надя некоторое время сидела перед монитором, уставившись неподвижными глазами в экран, а потом подошла к окну.

Было пасмурно, серо-голубое небо низко висело над крышами домов. И опять падал снег. «Если бы знать, где сейчас Леон, о чем он думает, что делает... Помнит ли он еще обо мне?..»

Она нажала на клавишу проигрывателя.

Из тишины, из серо-голубых прозрачных сумерек вновь возникла дивная мелодия, легкая, как облако, печальная и одновременно радостная.

Надя уже успела прослушать диск тысячу раз, но надоесть эта мелодия ей не могла – каждый раз что-то сжималось внутри, когда она слышала завораживающие звуки музыки Леона.

«Я помню о тебе, я думаю о тебе... – говорила музыка. – Ты со мной. Ты со мной навсегда. Только ты. Только ты...»

Слезы, словно дождь, брызнули из Надиных глаз.

* * *

К субботе немного потеплело – до нуля градусов, и снег, который продолжал идти всю прошлую ночь, облепил ветви деревьев, провода, фонарные столбы... В общем – все, отчего город стал похож на картинку из книги сказок.

Надя была в длинном тяжелом пальто с капюшоном, и пока она добралась через сугробы к ресторану «Темные аллеи», то взмокла и прокляла все на свете. В полутемной гардеробной она с досадой сбросила с себя пальто, размотала длинный шарф и наконец-то налегке побежала к столику, за которым сидела Альбина.

– Алька, прости, я опоздала...

– Ничего... На самом деле это я пришла раньше времени.

Столик был у большого окна, за которым виднелась деревянная, а сейчас засыпанная снегом веранда. Когда-то, летом, они с подругами сидели там.

– Как дела? – спросила Надя и испугалась – вдруг Альбина воспримет ее вопрос неправильно, решит, что Надя решила узнать о Леоне, а о Леоне упоминать не рекомендовалась.

– Дела? – задумалась Альбина. Сегодня она была в темно-вишневом мохеровом костюме, с круглой брошкой у горловины. – Ну, в общем, ничего...

Если бы Альбина стала подробно рассказывать про свою жизнь, то ей пришлось бы упомянуть о Леоне, и поэтому она решила ограничиться ничего не значащей репликой.

– Зима какая снежная... – Надя совершенно не знала, о чем говорить с подругой, не опасаясь запретной темы, и выбрала самую нейтральную.

– Да, очень снежная! – оживилась Альбина – о погоде говорить не возбранялось. – Я уж и не помню такой.

– А осень была теплой.

– Удивительно теплой...

В конце полупустого зала послышался шум – это появились Лиля и Рая. Рая говорила на повышенных тонах и нервно стряхивала снег с меховой шапки.

– А вот и мы! – помахала рукой Лиля. – Сейчас, девочки, один момент...

Она скинула с себя легкий норковый полушубок, перед зеркалом поправила волосы. На ней было светло-серое шерстяное платьице, очень короткое, и высокие сапоги со шнуровкой. А Рая была закутана в какие-то невероятные шали – шемаханская царица, да и только. Из-под малиновых прядей недобрым блеском сверкали темные глаза.

– Все опаздываете... – улыбнулась Альбина. – Мы с Надюшкой уже проголодаться успели.

– Пробки, – извиняющиеся тоном обронила, вздохнув, Лиля. – Ну-с, что заказывать будем?

Официант принес меню.

– У кого-то в мозгах пробки, – произнесла в пространство Рая, быстро листая карту вин.

– Ты о чем? – спросила Надя.

– Колесов три дня пропадал. Я его с милицией искала, – хмуро произнесла Рая.

– Неужели! – испугалась Альбина.

– Его с работы едва не выгнали, но я подход к его начальству знаю, поговорила с Хромовым – так, мол, и так, Петр Евгеньич, простите моего дурака... Простил, а что ж делать. Тем более что у Генки золотые руки...

Надя невольно вспомнила руки Гены Колесова – темные, грубые, с коротко остриженными ногтями.

– Я не пью, – напомнила Альбина. – Вот, тут есть сок из свежих фруктов...

– Я тоже не пью! – опомнилась и Надя.

– И я, – мрачно произнесла Рая. – Тем более за рулем все – ну, кроме Надьки...

– Как же так! – расстроилась Лиля. – А я бы выпила бокальчик каберне.

– «Бокальчик»!.. – передразнила ее Рая. – А ты видела, что на дорогах творится?.. Ишь, бокальчик ей подавай! Женский алкоголизм, между прочим, неизлечим. Хотя и мужской тоже. Тот профессор твой – помнишь, Лиль, ты мне его рекомендовала? – не помог. Триста баксов слупил – и никакого эффекта.

Лиля вздохнула раздраженно.

– Колесова, ты так на меня смотришь, как будто это я тебя денег лишила. В конце концов, у самой есть голова на плечах. Ладно, закажем апельсинового сока.

– Солянка мясная и винегрет. И еще семужки на гриле, с картошечкой... – стала диктовать Рая официанту. – Так, а на десерт бисквиты с заварным кремом...

– Райка, лопнешь! – засмеялась Лиля.

Рая с ненавистью посмотрела на нее.

– Девочки, девочки, без обидных комментариев! – предупредила Альбина.

Наконец, когда заказ был сделан, подруги немного успокоились и посмотрели друг на друга.

– Наденька, расскажи, что там с Зиной Трубецкой произошло? – вдруг встрепенулась Лиля.

– Не знаю, стоит ли... – усмехнулась Надя. – Не для застольной беседы тема.

– Расскажи! – загорелась Рая. – Чего там с этой Зинкой...

– Да, Наденька, расскажи...

– Она напилась и описала мне диван, – с досадой сказала Надя. – Я его выкинула.

– Ну, Зинка дает! – восхитилась Рая. – Позорище... Лилька, и как ты с ней, с такой, общаешься?