– Он сказал мне при случайной встрече в Венеции, что предугадать будущее можно, лишь вспомнив прошлое, – Алджи так и застыл с пером в руке. – Что ж, это верно! Я тут веду никчемный образ жизни. А хоть бы и последовать примеру лорда! – писать совсем расхотелось. – Лень! Если бы не лень, все равно бы написал полную чушь. Впрочем, следует пойти на улицу и посмотреть, чем дышит итальянский народ. Куда там лорды! Просто посмотреть на старушку девяносто пяти лет, просящую подаяние у моего дома. Она не собирается на революцию? – Алджернон отложил дела в сторону и пошел одеваться.

Теплая солнечная погода располагала к прогулкам…

Кефалония, ноябрь 1823 года

– Рочдейл продан! Киньярд сделал это наконец! – Байрон размахивал листком бумаги перед лицами Пьетро и Бруно. – Как же долго на мне висело угольное наследство предков в славном Ланкашире! Вы себе представить не можете, насколько я рад употребить вырученные деньги на благо Греции! – слушатели улыбались в ответ, понимая всю важность данного момента: греческий флот получит необходимые средства.

– А вы посещали Рочдейл когда-нибудь? – спросил Пьетро. – Вам не жаль терять дом в родных местах?

– О, нет! Мало того что двоюродный дед оставил мне в наследство кроме поместья судебный иск, так еще и приезжал я туда всего один раз, пытаясь осмотреть то, чем владею. Получается, я всегда хотел так или иначе покончить с судебным разбирательством, а с самим местом меня ничего не связывало, – Байрон задумался. – Ездил я туда сразу после смерти матери. Я вернулся из долгого путешествия – именно тогда я посетил Грецию – и собирался, навестив мать, поехать в Рочдейл. Доход, скажу вам, поместье давало неплохой. Наше семейство отхватило себе хороший кусок! Титул давал нам множество прав. Мы получали деньги за добычу угля и с каменоломен, плату за проведение ярмарок, пошлины за охоту на куропаток. Отличный ежегодный доход! Правда, он уменьшался с годами. Да, так вот, – Джордж закинул ногу за ногу и откинулся на спинку кресла, – матушка умерла, когда мне исполнилось двадцать три. Соответственно, именно тогда, в начале осени, я двинулся в путь. Ранее не получилось, так как матушка умерла совершенно неожиданно и запланированный отъезд пришлось отложить, что естественно. Помню, погода, как обычно бывает в Англии, стояла отвратительная. Я проехал примерно пятьдесят миль по ухабистой дороге. Может, и меньше. Но точно помню, примерно к обеду я прибыл в Рочдейл. В основном доме никто не жил несколько лет, поэтому меня принял у себя управляющий. Он же потом показал мне окрестности и город. Ничего особенно впечатляющего. Однако основной дом при надлежащем уходе выглядел бы красиво. Двухэтажный, из красного кирпича, он выходил на небольшое озеро, возле которого располагались солнечные часы, а вокруг – сады. Все здание было обвито диким виноградом.

– Кто в итоге купил поместье? – Пьетро не отставал с расспросами.

– Человек, с которым я судился много лет. Я и ранее пытался склонить его к мирному решению нашего разбирательства, но дело было в руках Киньярда. Господина зовут Джеймс Дирден. Он является арендатором угольных шахт. В этом году в ответном письме ко мне Дирден предлагал встретиться в Англии для урегулирования дел. Как видите, я туда не поехал, так как отправился в Грецию…

Деньги Байрон собирался отдать на снаряжение флота, и ничто другое не занимало его мысли. Рочдейлская эпопея закончилась.

– Байроны более не связаны с этим местом, и это к лучшему, – заключил он. – В Англии у меня ничего не осталось. Два человека пробуждают воспоминания и способствуют моему порыву когда-нибудь съездить на родину – сестра и дочь. Даже друзья не влекут меня обратно. Приезд Хобхауса в Италию окончательно убедил: мы стали разными, нам не о чем говорить. Судьба развела нас в разные стороны. Теперь только Греция дает пищу для нашего общения…

Продажа поместья позволила Джорджу надеяться на собственный скорый отъезд с Кефалонии. Он не желал медлить, но выбор по-прежнему было сделать сложно.

– Конечно, моей помощи очень ждут в Месолонгионе, – рассуждал он в тот же вечер, получив в качестве слушателя еще и доктора Кеннеди, которому хотелось склонить разговор в сторону обсуждения Библии, но Джордж был увлечен иной темой. – Имея средства для греческого флота, есть смысл ехать на Идру, откуда должны отправиться корабли.

– Путь неблизкий, – вмешался Бруно. – Месолонгион куда ближе расположен. Хотя я в принципе против вашего отъезда отсюда.

– Спасибо, что вы печетесь о моем здоровье, дорогой доктор. Но, как видите, чувствую я себя прекрасно! Путь, вы правы, не столь долгий, но опасный. Нам предстоит пересечь страну и, возможно, встретить на пути османов. Я думал об этой опасности. Скорее всего, я вновь соберу отряд сулиотов. Они обращались ко мне с подобным предложением, клянясь, что не станут меня обирать и клянчить деньги. Врут, конечно. Но сулиоты будут преданы мне после всей той помощи, которую я оказал и оказываю им и их семьям. С отрядом мы попытаемся прорваться к Идре. Как меня раздражает разобщенность греков! Приходится приноравливаться к обстоятельствам. Настроения в Европе все больше на их стороне. Если бы не постоянные распри между греческими вождями, они бы продвинулись куда дальше, и разгром османов случился бы в ближайшее время…

Утром следующего дня Байрон отдал распоряжения готовиться к отъезду. Он твердо решил двигаться в сторону Идры через Пиргос, Триполис и Нафплион.

* * *

В лагере греков вновь случился раскол. Оптимизм по поводу отправки флота из Идры начал потихоньку улетучиваться: условия, которые ставили идриоты и специоты, были отвергнуты Колокотрони.

– Как глупо! – возмущался Байрон. – Моряки хотят разместить свои семьи в Нафплионе, дабы обеспечить им безопасность во время их похода против турков. Правильно – оба острова, Идра и Спеце, останутся в этот момент без защиты.

– Почему? – спросил Пьетро. Молодой горячий итальянец вообще не понимал хитросплетений греческой политики, постоянно путаясь в сложных именах и фамилиях, названиях городов и островов.

– Думаю, из-за противостояния с Маврокордато. В Нафплионе располагается временное греческое правительство. Нынче это столица Греции. Если туда придут люди Маврокордато, а на Идре большая часть населения поддерживает именно его, то для Колокотрони такая ситуация не самая лучшая.

Чуть позже новости пришли из первых рук: на Кефалонию наконец прибыли Браун и оба делегата от греческого правительства, направлявшиеся в Англию для получения займа.

– Маврокордато удалось уговорить идриотов поднять паруса, – рассказывал Браун. – Они вышли в море и даже потопили пять или шесть турецких кораблей. Маврокордато сейчас возвратился в Морею. По вашему совету, Байрон, он настоял, чтобы делегаты немедленно отправлялись в Англию. На сегодняшний день, однако, остается решить немало вопросов, – Браун вздохнул и покачал головой: – Несогласованность действий проявляется не только среди греческих вождей. Следует согласовать действия капитанов, организовать подчинение единому правительству, а не разрозненным кликам.