litbaza книги онлайнРазная литератураЛицо и Гений. Зарубежная Россия и Грибоедов - Петр Мосеевич Пильский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 68
Перейти на страницу:
глубине и высоте ум вообще неопределим, ибо неопределим Тот, Кто его дал и Кого он является образцом и подобием. Но для характеристики его основного свойства существует великолепный эпитет — «острый». Свойство «остроты» присуще только уму, так же как, по противоположности, свойство его противников, основное свойство глупости, есть тупость.

Свойство «остроты» присуще только подлинному уму. Бывают блестящие, бывают, относительно говоря, даже талантливые глупцы... Не раз в истории играли решающую и большей частью печальную роль дураки и маньяки, наделенные железной волей. Но «острых дураков» быть не может — это внутренне противоречивое понятие, вроде «круглого квадрата» или «деревянного железа»...

Ум и острота — одно и то же. Ум есть острота духа, его, так сказать, острое или колющее острие. Глупость связана с тупостью, с мягкотелым бессилием духа. Не следует смешивать «остроту» с «остроумием» в ходячем смысле слова, или, лучше, острословием.

И каждый вечер за шлагбаумами,

Заламывая котелки,

Среди канав гуляют с дамами

Испытанные остряки, —

то есть нравящиеся «их полу» дураки.

Недаром глагол «острить» очень часто приобретает иронический оттенок, ибо сплошь и рядом предприятия глупцов в этом направлении бывают «покушением с негодными средствами», наводят скуку и вызывают насмешки подлинных умниц:

Затейник зол — с улыбкой скажет глупость.

Невежда глуп — зевая, скажет ум.

И сколько раз приходится выслушивать снотворную околесицу от так называемых «испытанных остряков»... Впрочем, красноречье», да еще патетическое, с трагической дрожью в голосе, тоже не далеко ушло от этого по своей смехотворности и усыпительной силе.

Быть простым и острым — как это трудно и как это редко встречается!

Шутить по-настоящему — тоже свойственно только уму, так же как недалеким людям свойственно не понимать шуток и даже обижаться на них, хотя по своей природе шутка, как правило, не зла и никого не обижает и не затрагивает (другое дело — эпиграмма). Нет ничего очаровательнее ажурно построенной, порхающей мотыльком шутливой речи... И здесь талантливые умницы могут себе позволить смертельно опасный прием того, что в музыке именуется «скерцандо», игру невинным вздором, под поверхностью которого можно почти всегда открыть подлинные перлы настоящего творчества и глубокомыслия, так же как чинное и тяжелое «плетение словес» сплошь и рядом есть маска, скрывающая пустоту и «отсутствие всякого присутствия».

Иногда завязывается легкая «перепалка», вроде теннисной игры между достойными партнерами. «Скорбные головой», вместо парирования контр-остротой, сейчас же обижаются, ибо, по Шекспиру

Спит слово острое в ушах глупца.

Шопенгауэр дает иронический совет людям со слабым наполнением черепной коробки: при встрече с умом и талантом быть просто грубыми. «Ум, талант, знания — все должно будет отступить и уйти, сбитое с позиций божественной грубостью», — иронизирует франкфуртский философ, здесь, как нигде, поддерживающий свою репутацию пессимиста и беспощадной метлы.

Итак, острота духа, его, так сказать, «соль» и «перец» — вот свойства, возбуждающие ненависть к уму, ненависть, сплошь и рядом переходящую в настоящую революцию против него. Дьявол и им одержимые ненавидят соль земли. Их замысел — через убиение мудрых праведников — все опреснить, сгноить, оскопить, рассолить. Поэтому дьявол и есть вечный «теплохладный» мещанин, блюститель «умеренности и аккуратности», вдохновитель вечной «молчалинщины» — приживал покладистый и смиренный, на все согласный, но при случае притворяющийся и позитивистом, и революционером, и анархистом. «Смотря по обстоятельствам, синьор», — он то верит в Бога и рабски трепещет, то оказывается атеистом и отрицателем, но всегда употребляя самые заезжие, опошленные места «вольномыслия», что мы и видим в безбожной пропагандистской макулатуре СССР, литературное ничтожество которой равняется идеологической пошлости, где

...усыпительный Зоил

Разводит опиум чернил

Слюною бешеной собаки.

Поострее, товарищи, и особенно — поновее: нельзя носить лохмотья, которые уже в XVIII веке были грязными обносками, свалившимися с безбожных миллионеров и банкиров, делавших, вроде Гольбаха, на безбожии выгодные аферы и срывавших дешевые лавры. О них поэт — ненавидимый Белинским Баратынский — сказал:

Его капустою раздует,

Но лавром он не расцветет.

Между прочим, сторонникам полицейщины никогда не следует забывать того, что гонимый Фамусовыми, Молчалиными и Софьями ум мстит свои противникам так же, как Чацкий: он оставляет тех, кто надругался над ним,и оставляет навсегда.

Настоящий ум встречается только в соединении с большим, широким и любящим сердцем, и поистине «в злохудожную душу не внидет премудрость». Праведность, более всего ненавидимая злыми глупцами, есть та вершина духа, где рапира ума, «железный стих, облитый горечью и злостью», уступает место «нетленной соли горящих речей» и высокому сочетанию «змеиной мудрости» и «голубиной простоты», «холодной головы и горячего сердца». В праведнике ум уже становится высокой и высшей мудростью, поистине богоподобной духовностью.

С этих вершин открывается, что подлинный ум коренится в сердце; вот почему глупая голова и злое сердце — естественные союзники и действуют заодно, так же, как умная голова и доброе сердце тоже действуют сообща. И когда происходит преображение человеческого существа под воздействием высших благодатных энергий, великая перемена касается одновременно как ума, так и сердца:

И он к устам моим приник

И вырвал грешный мой язык,

И празднословный и лукавый,

И жало мудрыя змеи

В уста замершие мои

Вложил десницею кровавой.

И он мне грудь рассек мечом

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул.

Ум так же, как святость, есть «скандал» и «жестокость» — оба к тому же «бесчеловечны» именно потому, что сверхчеловечны.

Бесчеловечны еще и потому, что «благородство обязывает». Ницше прав, человек есть категория, которая должна быть преодолена в направлении, конечно, не «сверхчеловека» — наци или коммуниста, забывших все слова, все смыслы и ставших на четвереньки, — но в направлении Богочеловека, Который есмь «первый и последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имеющий ключи ада и смерти»... «и ключ Давидов, Который отворяети никто не затворит, затворяети никто не отворит» (Откр., 1,17—18; 3, 7).

Революционеры, как и их противники, те из них, которые стоят в одинаковой с ними социально-политической плоскости, стремятся, наподобие гоголевского педагога, водворить

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 68
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?