перебор. Однако брови чердачком сложила, умильно заглянув шефине в глаза.

Клинкина помолчала, высокомерно озирая новенькую, потом разлепила губы и произнесла:

– Я не самодур, отправляйтесь, куда вы там хотели. Но завтра к началу рабочего дня прошу быть в моем кабинете, я вас детально проинструктирую. Компромат сразу же привезете мне, и не вздумайте вскрывать пакет по дороге. Все свободны. Хотя Демидова пусть останется. И начальник охраны тоже.

Аплодисменты.

– Ты что вытворяешь, Светланка?! – вымученно усмехнувшись, впрочем, вполне дружелюбно, спросила Виктория, как только затворилась дверь за Алевтиной, выходившей последней.

– А что ты имеешь против?! – взметнулась Клинкина. – Отличная же идея! Сидеть и тупо ждать, когда кто-то из них засветится, можно до позеленения! А сейчас они засуетятся и себя выдадут!

– Ты что, позвонить мне не могла, уродка?! – с той же принужденной улыбкой продолжила мягкий наезд Вика.

– А вдруг они прослушивают наши телефоны?! – парировала Светик, и Вика не нашла что сказать.

Дикое предположение, ну а вдруг?

– Дамы, дамы, давайте успокоимся и обсудим нюансы, раз уж так все склалося, – вклинился рассудительный Семен. – Ситуация серьезная, как бы нам не облажаться.

– Да как тут можно облажаться-то?! – возмутилась Клинкина. – Демидова с утра походит по Москве, как бы путая следы, зайдет на главпочтамт, подойдет к абонентским ящикам, а затем направится докладывать об исполнении своему директору, то есть мне. Вы, Семен Родионович, за ней со стороны понаблюдаете и в случае чего придете на помощь. Все дела.

И она обвела аудиторию торжествующим взглядом.

– Света, ты хотя бы понимаешь, что это самое «в случае чего» должно произойти обязательно и непременно? – напряженным голосом спросила Вика, перестав, наконец, насиловать лицо улыбкой. – И добром для меня данное событие может не кончиться, несмотря на присмотр уважаемого Семена Родионовича. Потому что нам неизвестны возможности противника, его планы и намерения. Ты согласна?

– Хочешь бросить начатое, не завершив? – со змеиной вкрадчивостью осведомилась Светка.

И Вика не нашла что ответить.

– Я буду рядышком, – успокаивающе проговорил Свиридов. – Из машины понаблюдаю. От меня не уйдет.

Кто не уйдет, Виктория уточнять не стала, как и не стала интересоваться, будет ли ей от этого легче. Охотничий азарт как таковой отсутствовал. Она порядком устала от этого затянувшегося марш-броска при полной выкладке. Но начатое действительно следует довести до конца. Для того хотя бы, чтобы совсем не растерять самоуважение, которое и так пошатнулось. Да и Светка ей вроде подруга.

– Ой, Викочка, а я так у тебя и не спросила, как вчера все прошло с твоей квартирной хозяйкой? Не сильно вам досталось?

Н-да… Подруга.

– Все путем, Клинкина. Не парься.

Светик обиженно фыркнула.

Вика, примирительно улыбнувшись, добавила, сглаживая резкость:

– Как-нибудь потом расскажу. Ты же понимаешь, Светланка, нам сейчас некогда.

Через час Виктория сидела за столиком бистро на Пушкинской площади, напротив сидел Семен Свиридов, и заняты они были тем, что пытались рассмотреть свалившуюся задачу и выстроить пути ее решения. К месту встречи добирались конспиративно и порознь.

Хронику вчерашней операции Виктория представила Свиридову предельно лаконично, тем более что художественное описание данного события начальнику охраны было без нужды. По ходу повествования он одобрительно хмыкал, однако от комментариев воздержался.

Вика не обиделась. Она не ради свиридовской похвалы вчера жизнь на кон ставила.

Обсуждение же нынешних дел оказалось в достаточной мере бесплодным и в той же степени бессмысленным.

Предположения и выводы приходилось делать на пустом месте, ни о какой высокой доле вероятности того или иного события не могло быть и речи.

Удовлетворились тем, что наметили Викин маршрут и продумали варианты взаимодействия. Бесспорным стало лишь допущение, что местом старта завтрашнего ее квеста будет проходная «ХимОрганика», а началом отсчета по времени – сразу после того, как Виктория изобразит подчиненную, явившуюся к начальнице за инструкциями и их получившую.

Вика попросила Свиридова не посвящать Клинкину в детали операции. Он возражать не стал и, кажется, не удивился. При нем оказалась парочка полезных вещиц, которые он протянул Виктории через столик. А вот оружия никакого не предложил, обосновав тем, что некстати обнаруженный злоумышленником ствол может ее расконспирировать и тем навредить. Она согласно кивнула.

Ей хотелось сказать Свиридову, что очень надеется на его помощь. Но вместо этого она сказала:

– Спасибо, что помогаете.

Семен вскинул удивленно брови и хмыкнул:

– Вот дуреха. У меня работа такая. А вот ты, кажись, ни за что ни про что вляпалась. И ты это… Ты, главное, выспись как следует.

– Неплохо выглядите, – вместо приветствия одобрительно проговорила Алевтина Георгиевна, отрываясь от утренних новостей в Интернете. – Ни синяков, ни бледности. Вот что значит молодость и крепкие нервы. А я бы на вашем месте глаз до утра не сомкнула.

Вика загадочно улыбнулась. Так улыбаться ее научила Надежда Михайловна. Неплохой прием, чтобы купировать лишние расспросы и ненужные обсуждения.

Секретарша несколько скисла, не дождавшись ответа, но тут же встрепенулась, предложив немножко посибаритствовать и испить кофейку, покуда леди босс отсутствует, Тина угощает.

Масловой не терпелось заполнить информационные пробелы, но и Виктории будет не лишним кое-что выведать у Масловой, а раз так, предложение следует принять, изобразив восторженную благодарность.

«Сибаритки» расположились за секретарским столом, и Алевтина запустила пробный шар:

– Знаете, Вика, я так вам сочувствую… Сейчас ваше положение на фирме самое шаткое. В этой истории с убийством шефа вам не повезло больше всех.

– Ну, по сравнению с Бубликовым… Я хотела сказать, с Галактионовым. Вот уж у кого действительно неприятности.

Тина тонко улыбнулась, оценив смешливый цинизм собеседницы.

Начало разговора обнадеживало. А Вика продолжила, как бы стараясь исправить бестактность:

– Жалко, конечно, мужика. Кажется, он нормальным начальником был. Вполне демократичным.

Сделав крохотный глоток и бесшумно поставив чашку на блюдце, секретарша ответила:

– По сравнению с некоторыми другими сволочью он не был, это точно. Растрепой был. Я хочу сказать, что деловой человек широту натуры должен держать в рамочках, если уж совсем без нее обойтись не может. Я без осуждения, о покойных плохо не говорят.

– Растрепой? – с сомнением в голосе переспросила Вика.

– Ну да. А как его еще можно назвать? Печать факсимильную доверил Вадику практически бесконтрольно. Вы ведь знаете Вадика Ветрова? Референта?

Вика с заинтересованным видом кивнула.

– А Вадик злоупотреблял. Я случайно увидела, как он на какой-то документ ее ставил, то ли на приказ, то ли на приложение к договору. Я не рассмотрела, возможности не было. Теперь вот соображаю, доложить об этом Светлане Сергеевне или как? Совесть подсказывает, что надо бы, а осторожность не велит. Вадик-то отболтается, заявит, что ему покойный гендиректор поручил, и