Эта поляна, находившаяся в самом центре леса, называлась Хихикающей. Посреди нее стоял довольно скромный деревянный домик на высоких бревенчатых сваях. К нему-то и продвигался человек в плаще.

Ветер выл, залетая под дом и свистя меж свай. Казалось, он вот-вот сломает высокую каминную трубу. Ставни на окнах громко стучали, а крытая щепой кровля скрипела и шуршала. Внутри же дома, на изысканно украшенном кресле с высокой спинкой, похожем на трон, сидел, поджав ноги, доктор Блинч и ждал.

— Скоро! — хихикал он. — Ой как скоро!

И тут, словно по волшебству, дверь распахнулась, и доктор Блинч с улыбкой спросил:

— Это ты, Квентин?

— Д-да, хозяин! — Квентин, пыхтя, старался закрыть дверь, но ему не давал напиравший снаружи ветер. — Ну и погодка! Спаси и помилуй! — сказал он, наконец справившись со своей задачей. — Настоящий ураган! Мне каждый шаг давался с трудом! — Он устало покачал головой. — По-моему, у меня из головы все мозги выдуло!

— Выдуло? — Доктор Блинч захихикал. — Как забавно! Я полагаю, ты принес добрые вести?

Квентин скинул капюшон, слегка поправил подпорченные погодой и капюшоном роскошные золотистые локоны, подкрутил кончики замечательных пышных усов и наконец посмотрел на своего собеседника. Трон был окутан глубокими тенями. В темноте виднелись лишь неестественно яркие голубые глаза доктора Блинча, которыми он так и впился в Квентина. Взгляд этот был таков, что у вошедшего колени сразу стали как ватные.

— Ну? — грозно спросил доктор Блинч. — Надеюсь, о Рогатом Бароне наконец «позаботились»? — Он неприятно хихикнул. — Уверен, наша чешуйчатая приятельница получила удовольствие от подобной закуски. — Его пронзительное и почти зловещее хихиканье стало громче. — Слышал ли ты, как она похрустывала его косточками, отрывая конечности одну за другой? — спросил он Квентина.

— Дело в том, господин мой… — Квентин некоторое время собирался с духом. — Дело в том, что я должен кое-что тебе сообщить…

Голубые глаза доктора Блинча превратились в светящиеся щелочки.

— Ну? Говори же! — нетерпеливо потребовал он.

Квентин нервно сглотнул слюну, набрал полную грудь воздуха и выпалил:

— Дело в том, что наш план провалился!

— Изволь объясниться, — холодно потребовал доктор Блинч.

— Там все перепуталось… — начал Квентин. — Во время бала… И дракон, похоже, закусил совсем другим человеком…

— Другим человеком? — грозно переспросил доктор Блинч.

— Ну да! Он подвернулся в самый последний момент и все испортил. И я уже ничего поделать не мог.

— Кого же съел дракон? — Теперь голос доктора звучал свирепо.

— Ну, того волшебника… — Квентин от страха все время запинался. — Ну, Рэндальфа… Рэндальфа Мудрого…

— Я мог бы и догадаться! — пробормотал доктор Блинч, барабаня пальцами по подлокотникам. — Неужели он вечно будет совать свой нос в мои дела?

Квентин осмелился слабо улыбнуться и сказал:

— Насколько я знаю драконов, в тот страшный час ему как раз спасти свой нос не удалось!

Блинч хихикнул: рифма ему понравилась.

— Очень на это надеюсь! Но из-за него по-прежнему не решен вопрос с Рогатым Бароном.

— Значит, задействуем план В, господин мой? — с надеждой спросил Квентин.

— Да, именно так, — подтвердил доктор Блинч и хлопнул в ладоши. Тут же словно ниоткуда явилась дюжина эльфов. — Отоприте темницу Роджера Морщинистого и приведите его ко мне, — велел он. — Быстро!

— Сию минуточку, хозяин, — пролепетали, дрожа от возбуждения, эльфы и со всех ног бросились исполнять приказ.

Квентин, испытывая огромное облегчение от того, что доктор Блинч не слишком разгневался на него за неприятное сообщение, скинул наконец плащ и повесил его на крючок возле двери.

— Как насчет вкусных блинчиков с вареньем? — спросил он. — Я специально украсил их глазурью еще до того, как…

— Квентин, — сказал доктор Блинч, — сейчас не время для сладких блинчиков.

— Да, господин мой, конечно… — смутился Квентин, — Было глупо с моей стороны предлагать их в такую минуту!

В коридоре послышались возбужденные крики эльфов и шарканье ног, словно кого-то волокли за шиворот, а он упирался. Потом дверь распахнулась, и в комнату ворвались эльфы, тянувшие за собой длинную тяжелую цепь, к которой был прикован волшебник, очень грязный и прямо-таки невероятно морщинистый. С макушки его высоколобой, куполообразной головы и до самого кончика длинного острого подбородка как бы стекала сеть глубоких морщин, прихотливо переплетенных между собой. Уши у волшебника были морщинистые, щеки — морщинистые, даже нос — морщинистый.

— Как ты смеешь так со мной обращаться? — возмущенно вскричал морщинистый волшебник. — Неужели ты думаешь, что я способен работать в подобных условиях!

— Ей-богу, даже смешно, до чего ты морщинистый! — захихикал доктор Блинч, — Я все время забываю.

— А что в этом удивительного? — огрызнулся Роджер. — Посидел бы сам на цепи в крошечной вонючей темнице или поработал бы под палящим солнцем, тоже небось морщинистым бы стал! Нет, я просто не в силах выносить подобное обращение! Вдобавок меня еще вздумали таскать на цепи, точно пса! Как ты смел так меня унизить!

— Сам виноват! — запальчиво отвечал Квентин, — Нечего было устраивать побег!

— Я уже говорил, — высокомерно повернул к нему голову Роджер, — что бежать даже и не пытался; я просто хотел размять затекшие ноги.

— Ты просто хотел сбежать! — не сдавался Квентин.

— Я всего лишь следовал зову природы, — заявил Роджер.

— Ну да, и поэтому переоделся в женское платье, отняв его у уборщицы, — ехидно заметил Квентин.

— И это я тоже уже объяснял, — начал Роджер несколько неуверенно. — Все началось еще в детстве; я всегда любил примерять мамины платья…

— Так, об этом довольно, — вмешался доктор Блинч. — Я вызвал тебя, чтобы обсудить куда более важные проблемы…

— Рогатого Барона, что ли? — спросил Роджер Морщинистый.

— Ты читаешь мои мысли, — хихикнул доктор.

Волшебник кивнул.

— Я полагаю, кухонная утварь устроила достойное представление? Ты доволен?

— Да, их оркестр выступил прекрасно, — сказал доктор Блинч. — К несчастью, возникло некоторое недоразумение.

— Недоразумение? — переспросил Роджер.

— Да такое забавное! — И доктор захихикал совершенно истерически. — Видимо, кухонная утварь привела дракона к розовому павильону, устроенному Квентином, как мы и планировали, но, к сожалению, в павильоне в эту минуту оказался некто совсем иной.