– Один из тех копов, что привезли утопленника из Джеймс-Сити.

– Коп из округа Джеймс-Сити? Откуда ему известно, что делается по ночам в Ричмонде?

Во взгляде Винго читалось: "Что ж тут непонятного?"

– Его брат служит в полиции в Ричмонде, – объяснил мой ассистент.

Я отвернулась, чтобы скрыть раздражение. Вот что называется "язык без костей". Какой-то коп, у которого брат, видите ли, служит в Ричмонде, запросто – и в красках – рассказывает первому встречному обо всех делах в полиции. Интересно, что он еще разболтал? Слишком много толков. Я другими глазами посмотрела на возникшую ситуацию – да уж, опасаться следовало всего и всех...

Винго продолжал:

– Мне кажется, преступник залег на дно. Решил выждать, пока все успокоятся. – Винго сделал паузу. По столу барабанили струи воды. – Тут одно из двух: либо маньяк затих, либо сегодня ночью он еще кого-то задушил, просто тело пока не обнаружили.

Я молчала, еле сдерживая гнев.

– А вообще-то кто его разберет? – Голос Винго заглушала вода. – Как-то не верится, что он так скоро взялся за свое. Ведь риск-то какой! Но я слыхал одну версию: вроде как такие маньяки, убив несколько человек, становятся безрассудными, будто дразнят, а на самом деле они хотят, чтобы их поймали. Получается, преступник уже и не хочет убивать, а все равно убивает и умоляет, чтобы ему помогли остановиться...

– Винго! – попыталась я прервать его тираду.

Однако он не отреагировал на мою реплику.

– Это как болезнь. Маньяк знает, что болен. Я почти уверен, что он знает. Может, он просит людей защитить его от самого себя...

– Винго! – Я повысила голос и развернулась вместе со стулом. Винго выключил воду, но было поздно. Мои слова в гулкой анатомичке прозвучали шокирующе громко:

– Он не хочет, чтобы его поймали!

Винго от удивления раскрыл рот, лицо его вытянулось – он не ожидал, что я могу быть такой резкой.

– О Господи! Простите, доктор Скарпетта, я не хотел вас огорчить. Я...

– Ты меня не огорчил, – отрезала я. – Однако заруби себе на носу: такие выродки не хотят, чтобы их поймали. Преступник – не больной. Он – отморозок, он – само зло, и он убивает, потому что ему нравится убивать, ты понял?

Винго проскрипел в своих кроссовках к умывальнику, взял губку и принялся, избегая смотреть на меня, оттирать ножки стола.

Зря я на него накричала.

Винго не отрывал глаз от тряпки.

Состояние у меня было прескверное.

– Винго! – позвала я, отодвигаясь от стола. – Винго!

Он нехотя подошел, и я коснулась его руки.

– Винго, прости меня. Не следовало срывать на тебе раздражение.

– Ничего страшного, – ответил он и так посмотрел, что я совсем расклеилась. – Я понимаю, каково вам приходится. Столько всего произошло! Как представлю, прямо мороз по коже. Я тут все думаю, как вам помочь – ну, как распутать этот клубок. Если б я только мог хоть что-нибудь для вас сделать!..

Так вот оно что! Я, оказывается, не столько обидела Винго, сколько своим раздражением подтвердила самые худшие его опасения. Винго волновался за меня. Он видел, что я в последние дни была как натянутая струна, в любой момент готовая лопнуть. Впрочем, не исключено, что это видели и все остальные. Сначала утечка информации, потом взлом базы данных, в довершение всего – перепутанные мазки. Да, пожалуй, никто не удивится, если в скором времени меня обвинят в некомпетентности...

"Все к тому и шло, – станут говорить обо мне. – Последние события совсем выбили ее из колеи".

Во-первых, я почти не спала. Пыталась расслабиться, но в моем организме заклинило выключатель. Мозг ни на минуту не прекращал работу и в конце концов раскалился, а нервы гудели, как телеграфные провода на ветру.

Накануне вечером я попыталась развеселить Люси – мы с ней были в ресторане, потом в кино. И что? Я все время проверяла, не пришло ли мне сообщение на пейджер и не сели ли в пейджере батарейки. Мне уже и тишина внушала подозрения.

К трем часам дня я успела надиктовать два отчета о вскрытии и стереть с пленки диктофона все лишнее. Я уже подходила к лифту, когда у меня в кабинете зазвонил телефон. Я метнулась к столу и схватила трубку.

Это оказался Билл.

– Твои планы не поменялись?

Я не нашла в себе сил сказать "нет". Вместо этого деланно бодрым голосом ответила:

– Жду встречи. Но вряд ли мое общество доставит тебе удовольствие.

– А никто не обещал, что будет легко.

Я вышла из здания.

День снова выдался солнечный, только стало еще жарче. Трава на газоне у офиса начала жухнуть, а по радио передали, что, если не пойдет дождь, весь урожай помидоров в Ганновере погибнет на корню. До чего же изменчивая выдалась весна! То несколько дней подряд светило солнце и дул сильный ветер, то неизвестно откуда появлялась целая армада тяжелых туч. Из-за грозы во всем городе отключали электричество, ливень стоял стеной. Он не приносил облегчения после жары – так не приносит облегчения страдающему от жажды полное ведро воды, опрокинутое на голову, – человек не успевает сделать ни единого глотка.

Порой параллели между явлениями природы и моей жизнью бывали просто поразительными. Например, мои отношения с Биллом очень напоминали эти вот бешеные ливни. Билл ворвался в мою жизнь, словно шторм (все-таки красота – страшная сила), мне же, как выяснилось, нужен был тихий дождик, способный смягчить мое иссохшее сердце. Я и хотела провести вечер с Биллом, и боялась этого свидания.

Билл, как всегда, был пунктуален – он подъехал ровно в пять.

– Это и хорошо, и плохо, – заметил Билл, когда мы у меня во дворике разводили огонь, чтобы жарить мясо на гриле.

– Плохо? – переспросила я. – Ты правда так думаешь?

День клонился к вечеру, но было все еще жарко. По небу неслись облака; они то и дело заслоняли солнце – нас накрывала тень, чтобы через несколько мгновений смениться нереально ярким светом. Ветер налетал порывами – погода никак не хотела установиться.

Билл вытер лоб рукавом рубашки и покосился на меня. Порыв ветра заставил склониться деревья, подхватил бумажное полотенце.

– А плохо, Кей, вот почему: затишье может означать, что маньяк уехал из Ричмонда.

Мы отвернулись от тлеющих углей и взяли по бутылке пива. Не хватало еще, чтобы преступник скрылся! Нет, я хотела, чтобы он оставался в Ричмонде. Мы по крайней мере знали, чего от него ожидать. Больше всего я боялась, что маньяк начнет орудовать в других городах, где его преступления станут расследовать детективы и медэксперты, не знающие всего того, что успели выяснить мы. Хуже нет, когда вести дело берутся несколько следователей. Полицейские удавиться готовы из-за "добычи". Каждый хочет лично арестовать преступника, каждый считает, что сможет сделать это лучше других. Каждый думает, что у него особые права на тот или иной сложный случай.