Его алые глаза разглядывали меня, нашли мои голые ноги, и его ладонь сжала мое колено. Он поднялся пальцами по моему бедру, большой палец гладил мурашки, ладонь скользила все выше.

Я опомнилась и отодвинулась от него.

— Да, моя кожа не такая, как у тебя. Хватит…

Он сунул ладонь под мою майку. Его горячие пальцы скользнули по моей талии.

— Ты гладкая тут.

— Заилас, — рявкнула я. — Прекрати…

Он отклонился от стены, глядя на мой живот, думая о загадке мурашек. Я отодвигалась по полу, ноги скользили на ковре. Он следовал, изящная тень с сияющими глазами. Его ладонь поднялась по моему боку, вызывая дрожь на моей спине, новую волну мурашек там, где он касался.

Я отодвинулась еще, и голова врезалась в матрац. Отступать было некуда. Его ладони были на моей талии, задирали майку, и меня охватила паника.

Я сжала его запястья.

— Заилас!

Он замер, мои ногти впились в его кожу. Из звуков было только мое резкое дыхание.

Он поджал губы, отпустил мою майку и высвободил руки из моей хватки. Он сел на пятки, недовольно хмурясь.

— Я тебе не вредил.

Слова были вопросом, возмущением и обвинением в одном.

— Не вредил, — я вдохнула. — Но это не значит, что ты можешь делать все, что хочешь.

— Тц.

Я поднялась на ноги, смерила его мрачным взглядом, лишь потом поняв, как разозлилась.

— Не ты один хочешь уважения к себе, Заилас!

Он отпрянул от моей вспышки гнева.

— Ты не хочешь, чтобы я использовала приказы инфернуса без особой надобности, и я уважаю это. Тебе нужно уважать меня, когда я говорю перестать делать то, что мне не нравится.

Он растерянно склонил голову.

— Тебе не нравится, когда я тебя трогаю?

Мой желудок перевернулся в панике.

— Н-нет… — голова кружилась. — Не трогай меня под моей одеждой.

Он сморщил нос, будто не понимал такого. Мое сердце билось неприятно быстро, я встала на ноги и поправила майку.

— Мне нужно поспать, — я отодвинула одеяла. — Завтра много дел. Дядя Джек, гримуар… и нужно понять, что с Зорой.

— Что понимать? — буркнул он. — Это просто исправить.

Я оглянулась, приподняв брови.

— Серьезно?

— Я убью ее.

— Мы ее не убьем, — заявила я, забираясь в кровать. — Мы это обсуждали и…

— Драда.

Я не слышала, как он встал, но он был на ногах, смотрел на меня алыми глазами, но уже без любопытства.

— Она знает, что я не порабощен, — тихо прорычал он. — Она расскажет остальным, и они придут тебя убить. Я должен убить ее и защитить тебя.

Тревога гудела на нервах, я расправила плечи, сжала в руках одеяло.

— Не вреди ей, Заилас.

— Она знает…

— Мы найдем способ разобраться с этим. Если убьешь ее, Дариус узнает, что это был ты, и все равно доложит в МП.

— Я сделаю, чтобы она пропала.

— Нет! — паника снова поднялась во мне. — Она — член гильдии, она помогала нам, она… моя подруга, Заилас.

Он с презрением изогнул губы.

— Ты умрешь, чтобы она была жива?

Мои губы дрожали, я стиснула зубы.

— Я не убью ее, чтобы спасти себя.

— Nailis, — оскалился он.

— Жестокий! — парировала я, указывая на него, слезы жгли глаза. — Бессердечный! Как ты можешь вообще думать об убийстве невинной женщины ради своего спасения?

— Твоего спасения, — прорычал он. — Я обязан защищать тебя.

— Мы найдем другой способ.

— Какой? Этот самый безопасный. И самый простой.

— Ты хочешь убить ее, потому что это просто? — горло сдавил страх. Я не могла помешать ему делать то, что он хотел. Даже если я загоню его в инфернус, он сбежит, как только я усну. — Если ранишь ее, Заилас, если тронешь хоть пальцем, я… не отправлю тебя домой.

Его глаза расширились.

— Ты обещала!

Он мог почувствовать ложь, и он знал, что моя угроза была серьезной.

— Да, но если ты ранишь ее за моей спиной, я ничем тебе не помогу.

Он смотрел на меня так, словно никогда раньше не видел. Гнев исказил его лицо, он оскалился. Он сжал ладони, сияющие вены побежали по запястьям.

— Твои обещания ничего не значат. Твои слова ничего не значат.

С его яростным рычанием алая сила вспыхнула на нем. Его тело растаяло, и лента света прыгнула в инфернус на столике у кровати. Кулон задрожал и замер.

Я рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку, чтобы скрыть слезы, текущие по лицу. Зора помогала нам, боролась рядом с нами, поддерживала меня, а он был готов убить ее. Желал этого. Без угрызений совести.

Что бы он ни делал, что бы ни говорил… как бы пылко ни защищал меня, как бы бережно ни касался… у него не было сердца. Ему было все равно, он не чувствовал, не любил. Он мог убить кого угодно и ничего не почувствовать. Он мог убить меня и ничего не почувствовать.

Почему я думала, что он может быть не монстром?

— Робин, — закричала Амалия, — ты можешь ускориться?

Я спешно натянула свитер с высоким воротом через голову, чуть не сбив хвостик, который с трудом соорудила из волос — пришлось использовать кучу заколок. Длины волос едва хватало на хвостик.

Новый черный свитер был мягким, но ткань не тянулась, и пришлось просовывать руки в длинные рукава с особым старанием. Он доставал до середины бедра, рукава задевали костяшки. Я застегнула ряд пуговиц на плече и шее. Ткань обвила мое горло.

Я повесила на шею инфернус и новый артефакт и поспешила из комнаты. Амалия стояла у двери с пальто в одной руке, нетерпеливо бренча ключами от машины другой рукой. Она была в таком же свитере — черном и с головокружительной вышивкой на каждом дюйме. Эффект не был кричащим, но впечатлял.

— Наконец-то, — воскликнула она. — Как сидит?

Я поправила раздраженно край свитера. Я много раз ждала ее, и она могла бы потерпеть.

— Неплохо.

Она кивнула.

— Я предпочитаю использовать вязаную ткань или стрейчевый поплин для свитеров, но не вышла бы вышивка.

Я провела пальцем по рукаву, обводя знакомый силуэт в узоре.

— Кантрип щита?

— Ага, — она похлопала по своему плоскому животу. — По всему свитеру. Я проверяла ножами, но вряд ли чары остановят пулю. Но даже небольшая помощь на пользу, да? Эффект длится около половины минуты.