— Я могу это исправить, — сказал он, ставя ее на ствол поваленного дерева.

Он вытащил нож и разрезал юбку вдоль.

— Что ты делаешь? — воскликнула Серена, но было уже слишком поздно.

Он разрезал узкую юбку от колена до бедра.

Малькольм сделал шаг назад и окинул взглядом плоды своего труда, снова пряча нож в ножны.

— Хмм, — произнес он, торжествующе ухмыляясь, — так мне нравится даже больше.

Серена подбоченилась.

— Я бы все же не стала на твоем месте называть себя кутюрье. Ты только посмотри на меня!

Это, конечно, был тяжкий грех — изуродовать такой прекрасный наряд. И ее скромность возражала против того, чтобы выставлять напоказ ногу в чулке, которая проглядывала сквозь разрез.

— Я не могу ехать в Каннич в таком виде, будто я леди Годива.

Малькольм рассмеялся.

— Сомневаюсь, что жителям Каннича хватит приличия отвести взгляд, когда они увидят тебя. Поехали. Забирайся.

Он помог ей оседлать коня, что было непростой задачей без стремян и луки. Лошадь заржала и вскинула голову. Серена чувствовала себя совершенно беззащитной, словно могла свалиться в любой момент.

— А теперь расслабься. Не надо так сильно сжимать ногами бока коня, а не то он решит, что ты хочешь, чтобы он скакал быстрее. Просто двигайся вместе с ним. Мы поедем шагом. Если почувствуешь, что сползаешь, хватайся за гриву, чтобы сесть нормально, а не за поводья. И не беспокойся. Я все время буду рядом с тобой.

Был почти полдень, когда они прибыли в пункт назначения. Каннич оказался деревенькой, примостившейся в долине у подножия гор Кэрнгорм, зеленой, но достаточно пустынной. И ничего в ней не было, за исключением паба, церкви, небольшого количества сельских домишек — и Ронана Маклиша.

Маклиш оказался огромным мужчиной с медвежьими ухватками, торчащими в разные стороны курчавыми каштановыми волосами и бородой, густой, как лисий хвост. Его дом находился на максимальном удалении от центра деревни и одной стороной смотрел в дремучий лес. Во дворе носились многочисленные куры, козы и орава детишек.

Он поприветствовал Малькольма громким басом и шумными объятиями.

— Иисус, Мария и Иосиф! Вы только посмотрите, кого выплюнула дорога прямо на мое крыльцо!

Ноги Малькольма повисли в воздухе, когда Маклиш приподнял его.

— Ты просто привет из старого доброго прошлого. Не могу вспомнить твое лицо без тюремной решетки перед ним.

Его огромный живот затрясся вверх-вниз от утробного смеха.

— А кто эта милашка, которую ты привез мне на десерт?

Малькольм положил руку ей на плечо.

— Серена Марш, это Ронан Маклиш, самый скользкий и увертливый тип, преследовать которого я имел несчастье.

— Какая хорошенькая! Входите, входите. Знакомьтесь с моей женой. Уна!

Его голос, как иерихонская труба, разнесся по дому.

Полногрудая женщина спустилась по лестнице с румяным малышом на руках. Она была крепкой, толстошеей, а россыпь веснушек на яблочках щек и гладкие рыжие волосы придавали ей моложавый и жизнерадостный вид.

— Познакомься с Малькольмом Слейтером, о котором я тебе рассказывал.

Женщина улыбнулась, щечки превратились в полумесяцы.

— Милости просим в наш дом, мистер Слейтер.

— И он привел с собой эту юную красотку, которой собирается поделиться с хозяином дома.

— Замолкни, старая перечница! — Она с силой ударила его по руке. — Где твои манеры? Он не всегда такая неотесанная деревенщина, дорогуша. Всего лишь каждый день.

Серена улыбнулась.

— Простите мне мой внешний вид, — сказала она, пытаясь соединить края разреза на юбке. — Боюсь, Малькольм еще не совсем освоил азы портняжного дела.

Уна удивленно моргнула.

— Вы англичанка?

Серена в нерешительности посмотрела на Малькольма, прежде чем ответить:

— Надеюсь, это не страшно?

— Ну да, ну да. Просто не так много мы видели англичан до сей поры. — Теперь пришла очередь Уны смущенно посмотреть на своего мужа. — Миленькое платьишко.

Серена нервно пожала плечами:

— Натянула первое, что попалось под руку.

Маклиш погладил бороду.

— Надо бы его снова снять.

— Маклиш! — воскликнула его синеглазая супруга в притворном отчаянии. — Я оторву тебе голову, с ней и позабавишься!

— Я только хотел сказать, что тебе надо предложить ей что-нибудь на смену, сердечко мое.

Как только Уна отвернулась, он взглянул на Малькольма и покачал головой. Вовсе не это он имел в виду.

Уна с подозрением кивнула.

— Не обращайте внимания на его грязные намеки, мисс Марш. Он безобиден, как мертвая пчела. Проходите. Я покажу, где можно умыться опосля дороги.

— Ну а теперича ты пойдешь со мной, Малькольм Слейтер, — сказал Маклиш. — Уверен, у меня завалялся глоток виски, чтобы промочить глотку.

— Только не рассказывай мне, где ты его добыл.

Малькольм подвинул стул к длинному кухонному столу. Похоже, Уна ощипывала на нем курицу, вся деревянная столешница была завалена белыми перьями.

— Итак, — начал Маклиш, разливая янтарную жидкость в два стаканчика. — Где же ты подобрал эту английскую кобылку?

Малькольм криво улыбнулся:

— Она — моя нынешняя работа. Я ее телохранитель.

Кустистые брови Маклиша сошлись на переносице.

— А зачем ей это? Кому надо обижать такую милашку, как она?

— Есть злые люди на свете. Ты же знаешь.

— Да уж, знаю. Так… — Озорной огонек блеснул во взгляде Маклиша. — Ты уже вскопал это поле? А? Сделал борозду по своей мерке?

Маклиш пихнул Малькольма локтем в бок.

Впервые за многие годы Малькольм покраснел.

— Еще нет.

— Ну же, старина! Не скупись на слова. Я видел, как ты разорвал ее платье. Дай-ка мне пищу для фантазий. Уна кипит от возмущения, что я не могу залатать крышу, и поэтому не подпускает меня к себе. Ты не представляешь, в каком я отчаянии. Ты же знаешь меня, я живу только ради двух вещей — ведро пива…

— …и девка, чтоб попа была красива. Я помню. — Малькольм рассмеялся, но тут же снова посерьезнел. — Маклиш, я пришел к тебе по другому вопросу. Надеюсь, ты сможешь меня просветить. Последнее время об англичанах говорят дурно. Я слышал разговоры о войне за независимость. И чтобы пролить первую кровь, кто- то взял в заложники английского посла.

— Да, ходят такие слухи.

— А ты, случайно, не знаешь, кто его похитил?