Я не собиралась вступать в бой прямо сейчас — я еще не была готова. Наоборот, я мечтала как можно незаметнее пробраться в свою комнату и привести себя в боевую готовность. Поэтому я скользила по дому тихо, как тень. Куда же все подевались? Я точно знаю — из дома никто не выходил. Чем они заняты?!

Кажется, я догадалась. Наверху комната покойного Владимира-Ивана Берегового-Гольцова. Вот там и нужно искать Давида с Голиафом. Ничего, не торопитесь, господа. Занимайтесь своими делами…

Я вошла в свою комнату и прикрыла дверь за спиной. Немного постояла, дожидаясь, пока перестанет колотиться сердце. Потом сбросила окровавленный, испачканный в золе и копоти камуфляж. Золушка, блин…

Да, Охотникова, ты не в лучшей форме, старушка. Рана на голове не опасна, но кровопотеря большая. Сотрясение мозга средней степени тяжести у меня точно есть — это от удара автоматом. Сквозная рана в плече — очень неприятная штука, а раздробленная ключица — весьма болезненная травма. К тому же я зверски голодна. За последние двенадцать часов у меня во рту не было ничего существеннее шоколадки. Это если не считать палец Папая… Тьфу, противно вспоминать…

А когда я голодная, то очень злая. Просто очень. В общем, кто не спрятался, я не виновата…

Я заперла дверь, разделась догола. Быстро обтерлась мокрым полотенцем и надела свое — сухое и чистое. Зашнуровала свои собственные ботинки. Конечно, следовало сменить повязки, но самостоятельно я смогла перебинтовать себе только голову. Плечо даже трогать не стала.

Теперь оружие. Нож в карман. Шокер в другой. Кто знает, вдруг пригодится? Пистолет под левую руку — в правой у меня будет автомат. Все, я готова.

Я открыла дверь и выглянула в коридор. Все тихо…

Я медленно двинулась в комнату покойного советника. Если бросить туда светошумовую гранату, все, кто там находится, будут на какое-то время выведены из строя. Возможно, мне удастся воспользоваться этими секундами и обезвредить оставшихся наемников. Кто там у нас остался в живых? Сквош, Мики Финн, белокурый Ажан и косоглазый Башир. Отлично! А потом я смогу по душам поговорить с обоими стариками — думаю, с ними я справлюсь без труда.

Я так увлеклась, прикидывая, что именно скажу Давиду и Голиафу и какое у них при этом будет выражение на отвратительных самодовольных лицах, что проглядела Башира. Наемник бесшумно вышел из хозяйской спальни буквально в двух шагах от меня. Дуло его автомата уперлось мне в диафрагму.

— Наконец-то я тебя поймал, — удивленно сказал косоглазый по-английски. — Ну надо же, а мы думали, ты уже далеко. Почему ты не свалила отсюда, детка? Там, во дворе, полно машин.

— Потому что я еще не закончила здесь, — ответила я.

Я не могла понять, куда именно смотрят его глаза, и от этого очень нервничала. В детстве у меня был одноклассник с таким же дефектом. Во втором классе мы сидели за одной партой, и мальчишка нещадно списывал у меня, делая вид, что смотрит в другую сторону, а вовсе не в мою тетрадку. Кстати, потом ему сделали операцию, и до самого выпускного девочки бегали за ним табуном.

— Закончила, — сказал Башир.

Чья же это дверь напротив? Кажется, это комната Василия. А раз так…

Я сжала зубы, готовясь к тому, что через секунду у меня потемнеет в глазах от боли, и резко пнула Башира ногой в живот. Можно было бы ударить в пах, конечно… Но мне вовсе не нужно было его злить. Я просто хотела, чтобы наемник потерял равновесие и влетел в дверь комнаты напротив.

Башир сидел на полу и очумело тряс головой. Наемник был мокрым с головы до ног — это сработала ловушка близнецов, поставленная ими на Васю еще этим утром — таким далеким, как будто это было в прошлой жизни. Башир так удивился, что даже не выстрелил.

— Что за срань? — спросил наемник, тараща глаза и пытаясь понять мое странное поведение.

— Щас объясню, — сказала я и приложила шокер к его мокрой шее.

Все, теперь ему не до автомата. Я обеими руками взяла голову сидящего наемника и резко повернула. Раздался омерзительный хруст, и тело Башира обмякло.

Конечно, я знаю, как это делается, и знаю, куда приложить силу… И все-таки усилие, которого от меня потребовало убийство наемника, заставило меня на секунду отключиться. Я пришла в себя, лежа на полу, чувствуя себя чрезвычайно погано.

Я достала аптечку из кармана мертвого наемника, вколола себе обезболивающее и на минуту закрыла глаза, дожидаясь, пока оно подействует. Ну вот, снова можно жить!

Кажется, я превращаюсь в персонажа компьютерной игры. А что? Хожу, стреляю и собираю чужие аптечки… Вот если бы еще можно было взять немного здоровья… или хорошую отбивную…

Хватит мечтать! Пора работать.

Уже не прячась, я дошла до комнаты советника и ударом ноги распахнула дверь.

— Лежать, бояться! — заорала я. Напрасно старалась — комната была пуста. Хлопало на ветру раскрытое окно, содранные клочья обоев свисали со стен, на полу валялись пружины вспоротого матраса. Старики исчезли. Со стены на меня смотрела фотография — Гольцов с французским бульдогом на руках. Бульдог был незнакомый — очевидно, дедушка Ильича, которого советник вывез из-за границы. Гольцов на фотографии загадочно улыбался. Бульдог тоже.

Я вышла в коридор. Кажется, старики вняли голосу разума и решили смыться. Это значит, они сейчас во дворе.

А что, если они уже уехали?! Я не слышала шума моторов, но, может быть, когда мы были в бункере, я просто прохлопала этот момент?

Но тут меня посетила мысль, от которой по спине продрал мороз.

А что, если они нашли бункер и сейчас там?! И с ними Ажан, Сквош и Мики Финн? На что способны эти ребята, я уже видела…

Уже нисколько не таясь, я бросилась вниз по лестнице. Только бы успеть…

Я выбежала во двор, залитый ярким светом фонарей.

Первый выстрел высек фонтанчик льда у моих ног. Едва успела укрыться за машиной… Это была тачка Альберта, на которой он вчера увез собак. Я вспомнила застреленного Гитлера. Какое счастье, что садовник так вовремя переправил большинство бульдогов в безопасное место! Жаль, что он не прихватил с собой еще и детей…

Мой невидимый противник, укрывшись за стенкой сарая, поливал двор свинцом.

Я так рвалась в бункер, что совершенно не заботилась о собственной безопасности. Единственное чувство, которое я в тот момент испытывала, было раздражение — как это так?! Я хочу пройти к сараю, а этот тип мне мешает! Поэтому я стреляла часто и довольно небрежно и высовывалась из укрытия чересчур легкомысленно. Автоматный рожок опустел, а запасного у меня не было. В пистолете остался всего один патрон.

Мой противник заметил, что я стреляю одиночными, а потом вообще перестала отвечать. Он вышел из укрытия и подошел ко мне. Это был Мики Финн — рослый детина с бледным лицом наркомана.

— Че, подруга, проблема? — ухмыльнулся он, показывая острые мелкие зубы.