Андрей был очень удивлен, очень! Настолько, что когда мутер по моим пятам влетела на его половину, он, не отводя от меня взгляда, выгнал ее спать, правда вдогонку пожелал сладких снов более мягким тоном.

— Как интересно, — протянул Андрей, когда за мутер возмущенно захлопнулась дверь. — Озвучь мне его ставку.

Господи, знал бы профессор, как я желала ему перебить Баграта, чтобы потом со мной выиграть всю партию. Но умом понимала, что образование, содержание и отдельную квартиру мой герр может не потянуть. Или мутер не разрешит.

И потому очень удивилась, когда профессор расслабил плечи, откинул голову и тихо засмеялся.

— Отвечаю. На эту ставку я полностью отвечаю.

— Поднимать не будете? — с подозрением спросила я.

— Пока нет. Но мне любопытно… Ты сама понимаешь свою роль в такой ставке?

Я самоуверенно хмыкнула. Сейчас, когда герр только что обещал мне квартиру, обучение и содержание, никакая нахрен роль меня не смутит!

— А то!

— Ну, хорошо, — теперь он улыбался еще шире. — Давай в выходные я отвезу тебя и покажу квартиру.

— В эти выходные?!

— Да.

— Мою квартиру?! — как передать тот шок, который я испытала? У герра, оказывается, уже все было подготовлено для меня, а я в нем сомневалась, дергалась из-за денег и баллов. Вот дура!

— Пока ты на содержании — мою. Но она останется тебе, — профессор замялся, но закончил, — когда всё закончится.

Меня это вполне устраивало! То есть, я не просто помогу ему выиграть пари, он не просто сохранит свое место, но еще доучит меня, поселит в своей квартире (интересно, мутер в курсе про нее?) и поможет материально. Нет, я злоупотреблять, конечно, не стану, подыщу приличную работу и буду экономить. Но поддержка от профессора точно лишней не будет.

— Ну, по рукам! — обрадовалась я, приближаясь к герру.

И тут же охнула, когда он перехватил меня и прижался к губам.

— Глупая, какая же глупая…

Успел прошептать он, стискивая меня, крепко прижимая, впиваясь поцелуем, терзая губы, требуя полного подчинения.

Руки сами собой зарылись в его волосы, я притягивала голову, лихорадочно ловила губами рот, мимолетно успевала отвечать, и стонала, когда он обрывал поцелуй. Мало. Ужасно мало.

Подставляю шею под горячие губы и прошу ещё, ещё. Чувствую его ладонь на груди и выгибаюсь. И сейчас мне все равно, что герр подумает обо мне. Хочу его до боли, до крика…

— Уходи, — хрипит Андрей и отталкивает меня. — Уходи. Сейчас не время и не место.

Я отворачиваюсь к двери, чувствуя, как поджимается губа, и на глазах наворачиваются жалящие слёзы.

— Что за дурная привычка ходить ночью в спальню холостого мужчины?! Ганс, в комнату её и запереть!

Вот теперь я могла дать волю слезам. Мутер оказывается все это время стояла под дверью и караулила. Андрей наверняка знал, поэтому и выгнал меня поскорее.

Но все равно. Было так обидно!

* * *

В академии в нашей группе стоял кипишь. Я напряглась, когда увидела за преподавательским столом герра. Стелла с девочками тоже остановились, моментально оценивая его прикид, вздыхая по красавчику-немцу и отпуская похабные шуточки, как бы он смотрелся без прикида.

Андрей словно ждал нашего появления, точнее даже моего, громко попросил тишины, достал из внутреннего кармана сложенный листочек и… У меня упало сердце.

— До меня дошло ваше коллективное творчество. Так как я ректор этого учебного заведения, то ответственность за изображение, тиражирование и распространение порнографических материалов тоже лежит на мне, — он обвел нас тяжелым взглядом. — По статье Уголовного Кодекса в виде штрафа в триста тысяч рублей, лишение свободы сроком до шести лет и снятием с должности с запретом заниматься в дальнейшем своей профессиональной деятельностью

Он всех прибил этими данными.

— Ты реально сунула ему этот флаер? — изумилась мне на ухо одна из сокурсниц.

— Так ты до сих пор спишь ним? — сощурилось Стелла.

До сих пор пытаюсь, я бы сказала.

— Поэтому, сдайте мне все до одной листовки.

Воцарилась тишина. Меня вытолкнули в спину вперед, и сразу же все взгляды устремились на меня. И Андрея тоже.

— Что, Потапова, весь тираж у тебя?

— Н-нет, — я оглянулась на Стеллу, та выразительно скрестила руки на груди и вздернула подбородок.

Ну ясно, «выкручивайся» — вот как это расшифровывается.

— Хорошо, Елена, пройди по классу, собери флаеры.

Я замялась, понимая, что никто подставляться не будет, да и вряд ли ребята таскают рекламки сосисок-членов с собой. Уже давно показали друзьям, поржали и выкинули. И только мой чертов флаер дошел до адресата.

— Больше нет, Андрей Оттович. Мы распечатали только один. Простите.

И покраснела.

Герр покачал головой, отпуская меня на место.

— Чтобы в следующий раз вы четко понимали задания преподавателей и неукоснительно их выполняли, осознавая ответственность за содеянное, я ввожу вам дополнительные часы по Основам юриспруденции.

— Не-е-ет!

— За что?

— Это не наша подгруппа!

— Но член же похож на сосиску?

— Тссс, это его член…

— Отлично, — нахмурился ректор. — Первой подгруппе я выпишу штрафы и это, — он снова помахал флаером, — послужит уликой перед Попечительским советом для введения штрафов и дополнительных часов

Вокруг меня протяжно застонали, заныли, заворчали.

— По субботам, — добил ректор, убрал лист обратно в карман и стремительно покинул аудиторию.

— Ну и кто та коза, что спалила нас перед ректором? — встал Кирилл и оглядел девочек.

— Она, — в плечо снова прилетел тычок от Стеллы. — Она с ним спит.

— С чего ты взяла? — окинул меня взглядом парень.

— А ты думаешь, Швайгер всех по именам и фамилиям помнит? Или только Потапову Елену, от которой получил флаер со своим членом в натуральную величину?

Вот ведь стерва! А я подружиться с ней хотела?!

— И что теперь с ним делать? — поджала губы Вера.

— Положи в красную папку.

— Вы не будете поднимать вопрос об исключении Потаповой?

— С чего бы? Нет, конечно, — фыркнул я, занимая свое кресло.

— А созывать попечительский совет?

— Нет. Вера, я не буду дергать членов совета из-за неумело нарисованного члена на бумаге. Но проверь, кто из родителей первой подгруппы проштрафившихся входит в совет? К новогоднему корпоративу все равно придется собирать деньги, вот тогда флаер нам и поможет тихо их тряхнуть.