Всё бесило, но выбора не было. Председатель подсуетился, быстро утвердив слияние академий под ректорством Тармуни, пока тот бесчинствовал и готовился к свадьбе с дочерью председателя.

Одним утром, когда мы с герром уже обговорили планы на будущее, позвонила мутер:

— Андрэ, Марина пропала!

— Успокойся. Что значит пропала?

— Она уехала! Андрэ, у нее же твой ребенок. Ей же скоро рожать! Я так волнуюсь!

— Я попробую что-нибудь выяснить.

Несмотря на все еще маячившую под носом Марину, наши планы никак не касались устройства её жизни. Андрей все еще требовал справку, она продолжала тянуть с тестом, пользуясь гостеприимством мутер. Ну а мутер вся исходила на злость, что не может собрать под одну крышу любимого сына, идеальную невестку и долгожданного внука.

Не складывался у нее паззл. И это она еще не знала, что мы с герром решили уехать в Германию, где он займет место ректора в небольшом учебном пансионе, а я продолжу там учебу и открою свой цветочный магазинчик.

Из разговоров выяснилось, что Андрею важно не покорение научных вершин, а успеть насладиться семьей, спокойной упорядоченной работой и нормальной атмосферой, а не постоянными встрясками то со стороны министерства, то со стороны мутер.

В общем, я уже предвкушала нашу новую немецкую жизнь, когда пропала Марина и все вокруг снова затрясло! Наверное, это как попасть в эпицентр землетрясения.

Марина нашлась в роддоме. Следом за известием о рождении сына, расстроилась свадьба Лилечки, дочери председателя. Мутер пришла к нам с печальными новостями, что ребенок оказался не «наш», а от Баграта Тармуни. Не успели мы переварить эту новость и облаву мутер, требующую срочно вернуться домой, как из министерства позвонили Андрею и предложили возглавить объединенные академии.

Я видела, как загорелись его глаза. Всё же, всю жизнь играя в покер, трудно отказаться от огромного выигрыша, который сам идет тебе в руки. Я его понимала.

— Андрей, принимай любое решение. Я всегда поддержу тебя, что бы ты ни решил.

— Ленка… Чем я тебя заслужил, а?

Я тут же растеклась от его поцелуя, зная, где обычно он заканчивается. Вот и сейчас Андрей себе не изменил, увлекая меня в спальню и легко доводя нас обоих до пронзительных эмоций.

Можно ли любить его сильнее? Вряд ли. Так сильно вообще любить нельзя. Но у меня получается. И у него получается тоже. Главное не сомневаться в этом.

Андрей принял предложение, но другое… В тот день, когда я смотрела на две полоски теста, он подписывал трудовой договор на должность председателя Совета распределения грантов и работу в министерстве.

Мутер была счастлива, я беременна, а Андрей…

— Мы должны пожениться немедленно!

— Ой, чего то я очкую… Это же к маме надо ехать, а я как представлю твою мутер с моей мамой… Ой…

— Глупышка, оставь все это на меня. Я улажу проблемы.

— Ничего ты не уладишь! Когда увидишь мою семью и квартиру, где мы живем — ты бросишь меня! А я же беременная. Надо мной весь город смеяться будет…

— Ленка, могу я надеяться, что сейчас место тебя в голове царствуют гормоны? Большего бреда я просто не слышал. Собирайся. На следующей неделе у меня дохрена дел в министерстве, лучше закрыть вопрос со сватовством сейчас.

— Можно я потом со Стеллой по магазинам прошвырнусь?

— Зачем?

— Ну, платьишко себе прикуплю к свадьбе.

Глаза герра озорно блеснули.

— Конечно, глупышка. Всё бы так просто в жизни решалось! Поехали.

И мы поехали.

Мне безумно повезло, что профессор оказался таким умным мужчиной, спокойно реагирующим на мои глупости и заскоки. Хотя с мутер было сложнее, а ведь тоже умная женщина, но нет, с заскоками.

Герр особенно страдал, когда заскоки мутер наслаивались на мои, и мы шпилили друг друга не жалея ни голоса, ни нервов. Тогда герр делал знак Гансу и нас с мутер растаскивали по разным половинам.

Мы все же съехались обратно. Из нас двоих никто готовить не умел, а покушать мы любили оба. Более того, как обозначилось мое пузико, мутер стала навещать меня ежедневно, пичкая полезным питанием и советами. Насчет полезности последних я была неуверенна. Ну а когда начались ее «приступы» Андрей сдался и мы вернулись.

В очередной раз, лежа в темноте нашей спальни и обнимая мужа, я прислушивалась к своему счастью. Такому тихому, уютному и огромному. И оно возможно только рядом с этим мужчиной, моим уставшим, но таким любимым мужчиной!

— Андрей, я теку.

— М? Хочешь меня еще?

— Я всегда тебя хочу, но сейчас я кажется рожаю!

— Ганс!

— Ой-ой-ой!.. Причем тут Ганс? Он же не умеет принимать роды!

— Думаешь?

— Ай! Андрей, скорую!

— Мутер! Ганс! Кто-нибудь! Что делать, Лен?

— Вызови, твою мать, скорую!

— Ганс отвезет. Я позвоню… Господи!.. Собирайся. Нет, лежи, я помогу. Вот черт, что делать!

— Сумку возьми, ту что я приготовила.

— Ганс! Скорее заводи машину. Мам, сумку бери, и ждите нас внизу.

— Андрей?

— Что, любимая? Ты только не волнуйся, все будет хорошо…

— Я не волнуюсь. Но… мы все в роддом поедем?

— Да, ты же знаешь мутер, она не усидит, а я не могу беспокоиться в разных местах одновременно. Готова? Поехали!

КОНЕЦ.