— Зови меня Берди. Бетти я возьму на себя: со мной она будет разговаривать более свободно. Мне кажется, она взяла меня под свою опеку: ну, знаешь, пострадавшая в грозу и все такое. Ну все, идем.

Берди почувствовала такой прилив энергии, что все тело аж пощипывало от возбуждения.

— Погоди! — вскочила Эдвина и положила руку на плечо, возвышаясь над ней. — Ты сказала, промежуток времени от шести десяти до половины седьмого. Почему?

— Потому что это предельное время, когда могли убить Марго Белл.

— Но почему именно это?

— Потому что только в это время Марго оставалась одна. До шести десяти с ней была ты, потом пришла на коктейли, а Анжела нашла ее мертвой в половине седьмого. Понятно теперь? Мы уже можем идти?

Берди двинулась было к двери, но рука Эдвины крепче сжала ее плечо.

— Нет, погоди! Верити… Берди, я не знала, что ты так думаешь… Я ушла от Марго Белл не в шесть десять. Она закончила мое лицо без четверти шесть, и я сразу же ушла. Наш разговор мне совсем не понравился, и я не хотела его продолжать.

— Но ты же пришла в гостиную только в шесть десять! — Берди выглядела как громом пораженная.

— Ну да. — Эдвина развела руками и пожала плечами. — Я поднялась в свою комнату и провела там минут двадцать, прежде чем снова спустилась, из чистого упрямства. Мне совсем не хотелось стать девочкой на побегушках и совершенно неинтересна здешняя светская жизнь. Я приехала сюда только для процедур.

— Но почему ты не сказала раньше? — пришла в ужас Берди.

Это меняло все! Конечно, было очень глупо не подумать, что уж Эдвина-то наверняка не позволила бы Марго ее запугать.

— Меня никто не спрашивал, — ответила та рассудительно.

— О господи! — Берди запустила пальцы в волосы, забыв, что привычной копны кудряшек там больше нет, и с отвращением подергала мягкие прядки вокруг ушей. — Боже мой, никогда ничего нельзя предполагать! Когда же я наконец научусь? В общем, пойдем. Все двери открыты. Все на месте.

Берди сорвалась с места и направилась в главное здание. Эдвина тяжело пошла следом, и на губах ее играла легкая улыбка.

Берди вошла в гостиную первой, решив, что будет лучше, если остальные не станут считать, что они с Эдвиной заодно. Белинда и Уильям сидели у огня и держались за руки. Такая странно домашняя картинка. Он сидел вялый и напоминал инвалида в своем плотном халате. Белинда что-то сочувственно бормотала, кивая. Их можно было принять за супружескую пару, страдающую от бессонницы или несварения желудка. Берди с улыбкой подошла к ним и, сделав вид, что греет над огнем руки, непринужденно заметила:

— Я думаю, винздорская полиция будет здесь утром, как только рассветет, и тогда мы сможем уехать отсюда.

— Только не я, — печально отозвался Уильям. — Мой дом, моя работа здесь. Куда мне идти?

— Но ты же не захочешь тут остаться, правда? — возразила Белинда, и Берди поняла, что они уже успели об этом поговорить.

— Я не могу оставить Алистера в беде.

Уильям окончательно сник, и Белинда сжала его руку.

Тут в комнату не спеша вошла Эдвина и с усталым видом села поближе к Джози, которой недолгий сон определенно пошел на пользу: она улыбнулась, полезла в рукав за носовым платком и от души высморкалась, явно намереваясь посплетничать. Ну что ж, пока все неплохо.

Берди снова повернулась к Белинде и Уильяму и якобы неуверенно спросила:

— Белинда, помните, вы говорили, что хотели что-то рассказать Дэну Тоби? Но вам так и не удалось, да?

Белинда и Уильям переглянулись: несомненно, об этом они тоже разговаривали.

— Нет, не удалось, — тряхнула головой Белинда. — Он от меня отмахнулся. Опять. Мне кажется, он не очень хорошо справляется со своей работой.

— С тех пор как вы об этом упомянули, меня мучает любопытство. О чем вы хотели рассказать?

— О… — Белинда опять тряхнула головой, на сей раз обиженно. — Наверное, это вовсе не важно, особенно сейчас.

Она замолчала, поджав губки, словно давала понять о своем нежелании раскрывать тайну.

— Мы этого знать не можем, — чуть надавила Берди. — Иногда любая мелочь имеет значение.

"Что-то такое я сказала Анжеле, — вдруг пришло ей на ум. — О боже, она ведь говорила, что заметила что-то, а я решила, что она придумывает. Почему я отправила ее в постель? Почему не помогла вспомнить? Возможно, она бы тогда не погибла".

— Это не мелочь, — громко произнес Уильям. — Расскажи ей, Белинда.

— О… — чуть поломалась толстушка, желая полностью насладиться моментом. — Ну, я просто слышала, как Марго Белл на кого-то кричала. Я расслышала каждое слово. Вчера рано утром.

— Ну да, — изо всех сил постаралась не выдать своего разочарования Берди. — Наверное, на ту горничную, которую она уволила? И вы все это слышали, да? Неприятно, конечно.

— Нет! — раздраженно воскликнула Белинда. — Это слышали почти все! Я имею в виду раньше, примерно на полчаса. Там, наверху, в ее комнате.

— В ее комнате?

— Да. — Белинда слегка порозовела. — Я спускалась завтракать, но как-то очень рано, было всего четверть восьмого, вот и решила немного посидеть на лестнице, на верхней ступеньке. А дверь… вы же знаете, там дверь?

— На лестницу для персонала?

— Да, — зарделась Белинда, будто ее застали за чем-то неприличным. — Ну, она была немного приоткрыта, и я услышала крики… Еще подумала, что лучше бы ее закрыть: я же не хотела подслушивать частные разговоры…

Ну да, конечно, с мрачной усмешкой подумала Берди. Тоби был прав: Белинда как раз из тех, кто подслушивает у дверей. Берди энергично кивнула и поддакнула:

— О, разумеется.

— …и пока я ее закрывала, просто не могла не услышать… — продолжила Белинда, подалась вперед и понизила голос до шепота: — Выражения! Я просто не могла поверить своим ушам!

С широко распахнутыми глазами она повернулась к Уильяму, и тот покивал с печальным, понимающим видом. Берди ощутила внезапный острый укол чего-то похожего на жалость к Марго Белл. Жизнь продолжается без нее, и власть, которую она имела над столькими людьми, умерла вместе с ней. Теперь безвольные создания, которых она терроризировала, без опаски могут заползти в ее память и с покровительственным видом безнаказанно разобрать по косточкам ее недостатки, промахи и необдуманные поступки.

— И что же именно она говорила? — негромко спросила Берди.

— О, я не могу повторить все, — жеманно протянула Белинда, — но она говорила, точнее, кричала вот что: "Это… твою мать, отвратительно! Когда закончатся эти сраные две недели, можешь убираться на…!" А потом второй человек, видимо, что-то тихо ответил, потому что была небольшая пауза, и она опять заорала: "Да мне плевать! Ты от меня ничего не получишь! И никому ни слова не скажешь или пожалеешь! Доживешь эти две недели и никому ничего не скажешь! И держись от меня подальше!" — Белинда наклонилась вперед и добавила: — Я, конечно, не могу произнести все в точности: язык не поворачивается.