«Но ведь все должно быть просто. Поздороваться, поблагодарить за подарки и попросить представиться. Это же не высшая математика», – подумала она.

Так почему же каждое слово казалось ей невероятно важным? Синий цифровой дисплей часов подмигивал ей: 11: 49 ночи. Слишком поздно просить у кого-то совета, даже у Джонаса, которому утром нужно было рано вставать, чтобы отправиться на новое съемочное задание. К тому же на этот раз он не предложил ей помощь, что показалось Анне странным, учитывая его предыдущий энтузиазм по поводу поисков Альфи. Кстати, он почти ничего не говорил по пути обратно к Уолтон Тауэр, выслушал благодарность Анны в коридоре между квартирами, пробормотал «Без проблем» и, не оглядываясь, ушел к себе. Возможно, ему было неловко из-за ее эмоциональной вспышки? Даже теперь, несколько часов спустя, она жалела, что Джонас видел ее плачущей. Что стало шагом за черту дозволенного – ее слезы или последовавшие за ними объятия? Возможно, он тоже жалел, что это произошло?

Тяжелое чувство поселилось внутри и отказывалось покидать ее, пустое, как форма письма на ее экране. После нескольких недель затишья посылка вызвала в ней такую радость, такой восторг: что же так внезапно изменилось? Послание, вложенное в старую запись и прогулку к винтажному магазину, было благим, но к чему оно привело в итоге? Что оно означало и что означали все остальные подарки? Вместо приключений посылки теперь вели ее к тупикам, и Анна поймала себя на том, что впервые задумывается: а на пользу ли ей эти загадочные подарки? Больше всего на свете она хотела вести тихую жизнь. Ей нравились перемены, которые она в себе замечала, но, возможно, пока что хватит с нее перемен. Незнание и нарастающее раздражение были неприятны.

Было уже поздно, но она понимала, что не сможет заснуть, пока не отправит письмо.

«Я слишком много об этом думаю. Я отправлю письмо и перестану волноваться…» – решила она.

Анна с довольным видом откинулась на спинку стула. Приглашение отправителя на встречу было смелым шагом, особенно для нее.

Но ей нужно было знать. Возможно, ее письмо поможет неизвестному решиться и выдать себя. Возможно, она получит ответы на свои вопросы и будет дальше жить спокойно. Но пока эта тайна не раскрыта, ей не сдвинуться с места.

Анна боялась, но другого пути у нее не было.

Глубоко вздохнув, она нажала «Отправить».

С Джульеттой Эванс шутить не рекомендовалось. Никому, и меньше всех какому-то выскочке, который играл с газетами на собрании корпорации «Дейбрейк», владевшей «Дейли мессенджер». Она оглядела свой огромный кабинет на верхнем этаже, остановилась на панорамном окне с видом на город за огромным стеклянным столом. Впервые став владелицей кабинета, она чувствовала себя так, словно весь мир буквально швырнули к ее ногам. В это утро ей казалось, что город зовет ее броситься вниз.

Стопку сложенных на ее столе коробок нужно было заполнить и перенести дальше по коридору, в бывший кабинет заместителя главного редактора. С тех пор как Бев Холдер умчалась на крыльях славы на должность главного редактора «Дейли пост» – основного конкурента «Мессенджера», – кабинет пустовал. Теперь на его дверь поспешно нанесли имя Джульетты. «Я научила эту женщину всему, что она знает, – мрачно размышляла Джульетта, бросая в коробку первую стопку бумаг и уже сожалея, что не выпила кофе, прежде чем браться за это печальное дело. – Она умна, но и я тоже. И где же благодарность?..»

Но благодарность в этом здании всегда была в дефиците. Не важно, сколько ненормированных часов она трудилась, чтобы переломить судьбу, ввести эту газету в большую четверку лучших национальных изданий. Не важно, что она лично дала толчок карьере многих самых лучших, самых смелых британских журналистов. В сравнении с большими деньгами все меркло. Деньги были главным мерилом успеха.

Ей ни за что не справиться с задачей до одиннадцати. Оба ее помощника были заняты подготовкой к надвигающемуся визиту Дэмиена Кендала – грубого, глупого, толстого, эгоистичного члена совета директоров, чей необъятный зад вскоре опустится в офисное кресло Джульетты, обитое дорогой итальянской кожей. Ей определенно требовалась помощь. Она могла позвонить по встроенному в ее стол телефону (пока он принадлежал ей), но смотреть на разгром в любимом кабинете было слишком тяжело. Ей следовало уйти, отвлечься. Оставив коробку с бумагами полупустой, она схватила сумочку и направилась к лифту.

Любой из близких Джульетте помощников и практикантов, любой работник редакции наверняка добавил бы топлива в лесной пожар сплетен, и без того уже распространившийся по зданию. Джульетте нужен был кто-то, кому она могла доверять. И этот кто-то, слава небесам, оказался там, где она и рассчитывала его найти, на своем рабочем месте, улыбался за столом ресепшена. Два младших секретаря сидели рядом, и это означало, что Анна Браун вполне могла освободиться на это утро.

«Отлично», – подумала Джульетта. Возможно, сегодняшний день не обернется полной катастрофой.

– Ну?

Шенис и Ашраф обступили Анну, как пара любопытных сурикатов. Анна поразилась тому, как быстро последнее пополнение команды ресепшена стало интересоваться событиями ее жизни. Ашраф, как вскоре стало очевидно, оказался таким же прожженным сплетником, как Шенис и Тед, и вынюхивал новости почти с тем же энтузиазмом.

Анна заставила себя улыбнуться. После бессонных выходных ей меньше всего хотелось весь день отвечать на вопросы.

– Я не буду об этом говорить, ясно?

– Он не ответил! – Ашраф прижал руку к сердцу, а Шенис покачала головой.

– Я этого не говорила.

– Тебе и не нужно, крошка. У тебя на лице все написано. Анна, ты хоть в порядке? В смысле, с отказом всегда тяжело справляться…

– Заткнись, Аш! Она не хочет, чтобы ей об этом напоминали, разве не видно? Когда мой Стив сделал мне гадость и испарился, я неделями не могла прийти в себя…

Ашраф нахмурился:

– Который именно Стив?

– Футболист.