При этом он сразу же вспомнил о клубе «Зеленая лента».

— Я такая невежественная! — вздохнула Лидия.

Сев на стул, она расстегнула и отбросила накидку. Щеголи, сидящие по обеим сторонам сцены, вяло расчесывали парики или перебрасывались остроумными, по их мнению, замечаниям, дабы произвести впечатление на партер. Девушки, торгующие апельсинами и шумно рекламирующие свой товар, сновали в проходах между боковыми ложами и скамьями партера, настолько узких, что они как будто сами напрашивались на щипки, которые в изобилии получали.

Но теперь щеголи оживились. Множество золотых лорнетов устремилось в сторону Лидии. Мужчины и женщины в ложах поднялись с мест, чтобы рассмотреть ее получше; маски женщин в полумраке казались призрачными. В партере и на галерке также многие встали. Подвыпивший мужчина на галерке выкрикивал по адресу Лидии похвалы в выражениях на грани непристойности.

Все это нравилось Лидии, которая улыбалась, несмотря на смущение. Публика одобрительным гудением приветствовала подобное снисхождение со стороны явно знатной леди. Понадобилось время, чтобы возбуждение улеглось.

— Обрати внимание, — усмехнулся Фентон, — как все разделяют мое мнение о тебе. Я почти что ревную.

— Нет! — испуганно воскликнула Лидия, но ее выражение лица сразу же изменилось. — Понимаю, ты шутишь! Все равно, не говори так — мне это не нравится. Дорогой, ты рассказывал об этой пьесе…

— Ну, осталось сказать немногое. Это ответ мистера Драйдена на насмешку его светлости Бакса в пьесе «Репетиция». Причем заметь: Драйден отвечает герцогу не очередной насмешкой, а демонстрацией лучшего, на что он способен. Смотри, начинается пролог!

Ведущие роли исполняли мистер и миссис Беттертон. Томас Беттертон, еще не достигший среднего возраста и пребывающий в полном расцвете сил, играл эмоциями публики, как опытный фехтовальщик с новичком.

— Легко возбудить зрителей громким голосом и обильной жестикуляцией, — часто говорил он впоследствии. — Но завладеть их вниманием и добиться такой тишины, чтобы было слышно, как щеголь причесывает парик, а женщина нюхает ароматический шарик, по-моему, куда ближе к подлинному искусству.

Именно это Беттертон и проделал сейчас.

После окончания спектакля в зале несколько секунд царило молчание. Затем грохот аплодисментов перешел в восторженный рев, от которого едва не треснули стены Герцогского театра.

Фентон уже читал эту пьесу. Сюжет трагедии оставил его таким же равнодушным, как оставил бы вас и меня, если бы мы там присутствовали, но его захватил сам текст, где слова пламенели, как знамена на марше, превращая пустячную комедию Бакса в подобие догорающей свечки. Слезы текли по щекам Лидии; понадобились свежий воздух и ласковые слова Фентона, чтобы к ней вернулось бодрое настроение.

Снаружи и на пристани толпился народ. Когда они спустились к причалу Уайтхолла, уже стемнело. На фоне освещенного месяцем неба вырисовывались силуэты остроконечных крыш и ощетинившегося трубами дворца Уайтхолл.

Свежий бриз дул в лицо, и Фентон закутал Лидию в плащ. Справа на берегу поблескивали огоньки. Быстро наступал прилив, и вода пенилась под сваями Лондонского моста.

— Дорогой, — заговорила Лидия голосом, который он хорошо знал. Она уже давно сняла маску и вертела ее между пальцами, задумчиво глядя на нее.

— Да? — откликнулся Фентон.

— Ты бы проводил меня в Весенние сады, если бы я захотела пойти туда? Я слышала об этом месте, но никогда там не была.

Несколько секунд Фентон молча смотрел на нее.

— Значит, ты слышала об этом месте?

— О да!

— Весенние сады — это весьма обширное пространство на краю парка, окруженное плотной живой изгородью, со множеством беседок и целым лабиринтом аллей среди деревьев. Освещение там весьма скудное, а в некоторых местах оно и вовсе отсутствует.

— Ник, дорогой, я…

— Там можно закусить или послушать трио музыкантов. Но в основном, Лидия, сады предназначены для молодых сатиров, гоняющихся за быстроногими нимфами в масках, которые отнюдь не возражают, чтобы их поймали в каком-нибудь темном уголке.

— Я надену маску, — невинно промолвила Лидия, — и самое старое платье.

Фентон рассматривал ее с насмешливой суровостью.

— Это просто непристойно! — заявил он.

Лидия молча отвела взгляд.

— Хочешь, я скажу тебе, кто ты? — улыбнулся Фентон. — Ты в высшей степени респектабельная женщина, которой очень хочется поиграть в потаскушку. Ведь никто в Весенних садах не догадается, что тебя преследует твой собственный муж!

— О! — воскликнула Лидия, открыв рот. — Откуда ты знаешь?…

— Просто потому, что большинство женщин похожи на тебя, только не сознаются в этом.

— Отведи меня туда завтра вечером, — взмолилась Лидия, — если только будет хорошая погода! Я надену самое старое платье!

— Видишь вот эту звезду? — Фентон наугад ткнул пальцем в небо. — Я бы отвел тебя туда, если бы ты захотела, и если бы это можно было устроить. А пойти в Весенние сады не составляет никакого труда!

— Я надену самое старое платье, — снова повторила Лидия.

Едва ли необходимо сообщать, что она не только не сделала ничего подобного, но на следующий же день купила себе новое платье.

В десять часов вечера, одевшись с помощью Джайлса, Фентон вышел в тускло освещенный несколькими настенными канделябрами коридор наверху. На нем был просторный костюм из темного бархата и туфли, на сей раз полностью соответствующие его вкусам. Джайлс, как всегда, возмущался по поводу отсутствия перстней с драгоценными камнями, бриллиантовых пуговиц на жилете и даже кружевного воротника.

В тот же момент Лидия вышла из спальни и направилась к лестнице.

На ней была маска, но отсутствовала шляпа. Платье Лидии смутно напоминало наряд поселянок, очевидно, маленькими розами на вертикальных серебряных полосах, перемежавших голубую ткань. Однако плечи оставались полностью обнаженными, и Фентона заинтересовало, каким образом платье вообще не падает. За Лидией шла ее новая горничная Бет, держа в руках алую с голубыми полосами накидку.

— Честное слово, — начала Лидия, — это мое самое старое… — Она умолкла, глядя на Фентона.

Последний, хотя и был в благодушном настроении, выпив за ужином кварту мальвазии, преисполнился сомнениями. Ревность (абсолютно непонятно к кому) скребла когтями его сердце.

— Теоретически, — заметил Фентон, — предстоящая забава не должна внушать опасений. Но если я потеряю тебя в толпе гуляк…

Лидия подбежала к нему, в то время как Бет застегивала у нее на шее накидку.

— Но ты же позволил мне, — возразила она, — выезжать сегодня одной в карете!

— Это не совсем то же самое. С тобой были Уип и Харри.