В арке, почти доставая ее потолка шляпой, покрывавшей золотистый парик, стоял высокий мужчина с лицом, как у трупа, одетый в белое, с костылями подмышками и забинтованной согнутой ногой. Перед ним, все еще в маске и капюшоне, но с побледневшими губами стояла Лидия.

Мег вскочила, оставив на земле накидку. Смущенный Фентон остался сидеть, но сразу же об этом пожалел. Лидия метнулась вперед, ее рука скользнула под накидку к тонким ножнам, в которых торчал острый кинжальчик с золотой рукояткой. Она бросилась на Мег, устремив на нее клинок.

— Я умею пользоваться кинжалом не хуже тебя! — прошипела Лидия.

В этот момент трио, состоящее из клавикордов, виолы и басовой виолы, заиграло мечтательную мелодию. Ансамбль находился на расстоянии двадцати с лишним футов по прямой, но прямые линии здесь отсутствовали. Музыканты играли песню «Я провожу свои часы в тенистой старой роще», слова которой были написаны королем Карлом II.

— Сука! — завизжала Лидия.

Кинжал тускло сверкнул, нанося удар. Если бы свет был более ярким, могло бы произойти убийство. Клинок разрезал украшенные розами серебряные полосы платья. Мег, взвизгнув, отскочила. Лидия, сама испугавшись своего поступка, отшвырнула кинжал и бросилась на Мег, намереваясь вцепиться ей в волосы.

Хотя обеих женщин нельзя было назвать высокими, Лидия была ниже ростом. Мег устремилась навстречу, нагнув голову, словно собираясь боднуть противницу, и вытянув вперед руки. От сильного толчка Лидия пошатнулась, запуталась туфлей в собственной юбке и упала. С кошачьей грациозностью Мег побежала в арку, где капитан Дюрок стоял на одной ноге, опираясь на костыли.

Лидия, вскочив на ноги и не забыв золотой кинжал, пустилась в погоню. Стоящий на костылях Дюрок преградил ей путь.

— Мадам! — взмолился он с утрированной вежливостью, широко открыв влажные глаза. — Je vous implore![89]Две леди… нет-нет! В этом нет delicatesse![90]

Лидия окинула его взглядом с головы до ног.

— Пусть я буду последней шлюхой, — воскликнула она почти весело, — если вы не та самая размалеванная баба, с которой мой муж обошелся вот так!

Подняв спереди юбки, Лидия так сильно пнула Дюрока ниже пояса, что тот, взвизгнув от боли, согнулся пополам, уронил костыли и свалился в наружную изгородь.

Фентон, все еще не расслабившись после встречи с Мег, решил дать выход своему напряжению в каком-нибудь действии. Он подошел к арке, где лежал капитан Дюрок.

— Сэр, — заговорил Фентон все еще дрожащим голосом, — хотя мы враги и должны будем драться, когда ваша нога заживет, не позволите ли вы мне помочь вам подняться?

Дюрок в бешенстве плюнул в его сторону. Прославившийся изысканными манерами, он теперь валялся в изгороди, устремив обрамленное усыпанным золотой пудрой париком смертельно-бледное лицо с красными пятнами, казавшимися черными, на желто-голубой факел.

— Мсье, — промолвил он, — хоть я и не вижу вас, но вы сделали из меня дурака, а это не остается безнаказанным. Пошел вон, болван, пока я тебя не прикончил!

— Тогда выслушайте мой совет, — сказал Фентон, едва удерживаясь, чтобы не вцепиться собеседнику в горло. — Умоляю вас не бесчестить благородную нацию, выдавая себя за француза. Ваш акцент, сэр, просто чудовищный!

Повернувшись, Фентон снова двинулся к прогалине.

— По-моему, — заметил он, — мадам Йорк забыла свою алую накидку, на склоне, где мы…

Накидка Мег и впрямь лежала на указанном месте. Неподалеку музыканты продолжали играть «Я провожу свои часы в тенистой старой роще».

Внезапно Фентон остановился, поняв, что он не один на прогалине.

Фентон стоял у одной из четырех арок. У трех других — напротив, справа и слева — неподвижно стояли три человека. Все носили плащи, и каждый вынул шпагу из ножен примерно на шесть дюймов.

Они молча наблюдали за ним. Широкополые шляпы скрывали их лица, а плащи — по-видимому, дорогую одежду. Но у каждого в шляпе имелась розетка из зеленой ленты.

Фентона охватила бурная радость. Наконец-то найден выход кипевшей в нем энергии!

— Рад встрече, джентльмены! — сказал он, стараясь говорить потише, в соответствии с правилами, принятыми в Весенних садах. Отстегнув плащ от левого плеча, Фентон отбросил его в сторону. — Однако милорд Шафтсбери начинает повторятся — в этом отсутствует всякая изощренность!

Человек, стоящий напротив, издал неприятный смешок, словно опасаясь заговорить.

— Сэр, — ответил мужчина слева, у которого, как показалось Фентону, были усы и бородка, — милорда Шафтсбери нет в Лондоне. Он ничего об этом не знает.

— Ну разумеется! — усмехнулся Фентон.

— Не думайте, что мы кем-то наняты или посланы! — воскликнул человек справа. — Сэр, мы честные джентльмены и патриоты, которые считают вас предателем и полагают, что вам лучше умереть!

Все трое сбросили плащи с левого плеча и медленно двинулись к кругу в центре пятнадцати футов в диаметре, могущей служить отличной площадкой для фехтования.

— Честные джентльмены? — переспросил Фентон. — Рад это слышать! Значит, вы нападете на меня по очереди, а не одновременно?

— Мы должны выполнить свое дело, — заговорил дрожащим молодым голосом человек справа. — Только простак нападет в одиночку на Дьявола в бархате!

— Как-как?

— Да, именно так вас называют, — заговорил мужчина слева. — Вы никогда не одеваетесь ни во что, кроме бархата. К тому же вы папист, заговорщик и шпион! Неужели вы будете это отрицать?

— Да, буду!

— Тем не менее, вам придется умереть. Даже если вы дьявол…

Фентон выхватил шпагу и прыгнул на середину круга.

— В таком случае, — любезно заявил он, — все трое будут ужинать в аду. Шпаги наголо!

«Дело не такое уж сложное, — думал он. — Если я буду достаточно проворен, то одним прыжком окажусь рядом с тем, который справа, и прежде чем он успеет прикрыться, проткну его насквозь. Потом закроюсь его телом от второго и разделаюсь и с ним. Ну а справиться с третьим и вовсе детская игра!»

Шпаги джентльменов с зелеными лентами сверкнули в лунном свете. Фентон отскочил вправо, но в этот момент…

Три шпаги остались неподвижными. Три шляпы с розетками повернулись, как будто каждый из их владельцев смотрел на что-то за спиной Фентона.

Все произошло слишком быстро, чтобы оказаться подготовленным заранее. Оглянувшись назад, Фентон увидел, что под четвертой аркой стоит Большой Том, расставив ноги и расправив плечи. На двойных поводках он держал по паре мастифов: Обжору и Голозадого в левой руке, а Грома и Льва в правой. Их могучие лапы были чуть согнуты, головы слегка вздрагивали, из груди вырывалось негромкое рычание.