– Уверен, они понимают, что в ночь Марди-Гра ты не будешь спешить домой. Нельзя упускать возможность развлечься. Сегодня люди забывают о своих делах и заботах. Хотя у такой красивой девушки, как ты, вряд ли много забот.

Он приподнял маску волка, но в переулке было так темно, что я не смогла разглядеть его лицо. Бежать, бежать, твердила я про себя. Но прежде чем я успела сдвинуться с места, он сжал меня в объятиях.

– Пожалуйста, отпустите меня, – лепетала я, пытаясь вырваться. – Мне нужно идти. Ну пожалуйста…

– Ты же сама этого хочешь! – заявил он и припал губами к моим губам. – Забудь обо всем и дай себе свободу!

При этом он так крепко держал меня, что я не могла двинуться. Руки его скользнули по моей спине и проникли под юбку. Я лишь жалобно поскуливала, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. В какой-то момент я попыталась закричать, но он пресек это намерение, снова впившись в мои губы поцелуем. Язык его проник мне в рот и нащупал мой язык. Руки, хозяйничавшие под юбкой, добрались до трусиков и стали их стягивать. Я задыхалась, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. Как ему удается так долго не выпускать мои губы? Наконец он прервал поцелуй, и я принялась судорожно хватать ртом воздух. В следующее мгновение он повалил меня на старый вонючий матрас на тротуаре.

– Прекрати! – вопила я, извиваясь и пытаясь вырваться. – Отпусти меня!

– Сегодня надо развлекаться! – заявил он и мерзко захихикал.

Лицо его оказалось совсем близко от меня. Мне удалось высвободить правую руку и со всей силы ударить его по челюсти и по щеке. Он заверещал и выпустил меня.

– Ах ты, сука! – орал он, вытирая кровь, хлынувшую из носа.

Не теряя времени, я бросилась в темноту. Неужели я спаслась от Бастера Трахау лишь для того, чтобы стать добычей этого ублюдка? И где она, магическая защита, которую обещала мне Энни Грей?

Я со всех ног летела по улице. Незнакомец преследовал меня, как в страшном сне, его темный зловещий силуэт был уже совсем близко. К счастью, в переулок завернула компания гуляк, мгновенно наполнив его музыкой, смехом и криками. Мой преследователь тут же опустил на лицо маску и метнулся в противоположном направлении. Миг спустя он растворился в темноте, словно вернувшись в мир ночных кошмаров.

Веселая компания меж тем окружила меня, со смехом и шутками предлагая к ним присоединиться.

– Нет! – закричала я, схватила сумку и, заливаясь слезами, бросилась наутек – от них и прочь из проклятого переулка.

Оказавшись на ярко освещенной улице, я продолжала бежать, не давая себе даже секундной передышки. Наконец я запыхалась, в боку у меня закололо, так что пришлось остановиться. Я огляделась по сторонам и вздохнула с облегчением, увидев стоящего на углу полисмена.

– Пожалуйста, помогите мне, – обратилась я к нему. – Я только что приехала в этот город и заблудилась. Мне надо вот сюда. – И я протянула ему бумажку с адресом.

– В такую ночь в Новом Орлеане немудрено заблудиться, – усмехнулся полисмен, забирая у меня бумажку. – О, это в Садовом квартале. Вам надо сесть на трамвай. Идемте со мной.

Он проводил меня до трамвайной остановки. Ждать трамвая пришлось недолго. Я показала вагоновожатому заветный клочок бумаги с адресом, и он обещал сказать, когда мне надо будет выходить. Я опустилась на сиденье, вытерла носовым платком мокрое от пота и слез лицо и закрыла глаза. Сердце мое по-прежнему колотилось, как пойманная птица. Только бы оно поуспокоилось к тому времени, как я окажусь у дверей отца! Иначе, не в силах выдержать всех свалившихся на меня потрясений, я просто грохнусь в обморок у его ног.

Взглянув в окно, я решила, что мы уже в Садовом квартале: вдоль тротуаров стояли старые раскидистые дубы, в садах, окружавших роскошные особняки, росли магнолии, бананы и всевозможные цветы. Некоторые дома окружали зеленые изгороди, увитые плющом и виноградными лозами. На каждом углу в тротуар была вделана керамическая плитка с названием улицы. В некоторых местах узловатые корни дубов проросли сквозь мостовые, но это придавало улицам особый уют и очарование. В отличие от центра города, здесь царили тишина и покой. Компании гуляющих встречались все реже и наконец исчезли совсем.

– Сен-Чарльз-авеню! – крикнул вагоновожатый.

Сквозь мое тело будто прошел электрический разряд. Ноги мгновенно стали ватными и отказались слушаться. Момент, который я так долго предвкушала, момент, которого я так боялась, был совсем близок. Сейчас я увижу своего отца. Сердце мое, немного утихшее в дороге, вновь принялось бешено колотиться. Вцепившись в кожаную петлю, свисавшую с потолка вагона, я заставила себя встать. Двери распахнулись, отрывисто лязгнув. Не помня себя от волнения, я вышла на улицу. Двери захлопнулись за моей спиной. Трамвай продолжил путь, оставив меня стоять на тротуаре. Я чувствовала себя одинокой, испуганной и растерянной. Издалека доносилась музыка и гул голосов – город продолжал праздновать Марди-Гра. Мимо промчался автомобиль, пассажиры которого отчаянно дули в трубы и тромбоны. Завидев меня, они принялись приветственно махать руками и метать в меня ленты серпантина. Через несколько мгновений автомобиль исчез, а я по-прежнему не двигалась, словно, подобно старому дубу, вросла корнями в тротуар.

Вечер был теплым и ясным. Я подняла глаза к небу, надеясь увидеть звезды, которые всегда успокаивали меня и вселяли надежду. Но здесь, в городе, залитом светом фонарей, разглядеть их было почти невозможно. Наконец я набрала в грудь побольше воздуха, взглянула на бумажку с адресом, которую сжимала в руке, как талисман, и поняла, что нужно перейти на другую сторону улицы.

После оглушительной праздничной какофонии тишина и безмятежность, царившие вокруг, производили странное впечатление. Мне казалось, что я, каким-то неведомым образом проскользнув в щель между реальностью и миром снов, попала в призрачное царство, нечто вроде страны Оз. Все вокруг выглядело сказочным – высокие пальмы, изящные фонари, мощенные булыжником тротуары, роскошные дома изысканной архитектуры, более похожие на дворцы, где обитают короли и королевы, принцы и принцессы. Особняки красовались в окружении огромных садов, из которых доносились нежные ароматы роз и каких-то неведомых мне цветов. Я медленно брела вдоль живой изгороди, поражаясь, что одна семья может жить на таком огромном участке земли, в таком просторном особняке. И откуда только у людей такое богатство?

Представшее моему взгляду великолепие так ошеломило меня, что я забыла про бумажку с адресом, которую по-прежнему сжимала в кулаке. Взглянув на нее, я выяснила, что стою как раз напротив особняка Дюма, и замерла, глупо выпучив глаза.

Огромный сад, окруженный зеленой изгородью, занимал не менее огромный участок земли. В саду виднелись многочисленные хозяйственные постройки. Что касается самого дома – дома моего отца, – то этот величественный особняк цвета слоновой кости более напоминал обитель какого-нибудь греческого бога, чем человеческое жилище. Двухэтажное здание украшали многочисленные колонны, капители которых были выполнены в форме перевернутых колоколов, увитых листьями. Над огромной галереей перед главным входом высилась еще одна, поменьше. Решетки на обеих галереях были ажурные, кованые, с узором в виде гирлянд: внизу – из цветов, вверху – из фруктов.