– Разумеется, нет, – успокоил ее Джеймс. – Смерть не меняет человека. Его ценность, его заслуги – это сумма его добрых дел и успешных начинаний, это семья, которую он оставил после себя.

В этих словах Шарлотта услышала отголоски прежнего герцога Жирара. Она подумала, что подобные мысли, должно быть, вбивали Джеймсу в голову еще в то время, когда он ходил в коротких штанишках.

Миссис Эджертон взглянула прямо в глаза Джеймсу и здраво предположила:

– Если следовать вашему критерию, ваша светлость, Сильвестр стоит очень мало.

– Я здесь не для того, чтобы быть судьей, миссис Эджертон. Я здесь для того, чтобы исправить ошибку и проследить, чтобы украденное имущество не попало в бесчестные руки. Будучи женщиной высоких моральных качеств, вы заявили о краже. Но мы и теперь нуждаемся в вашей помощи. Благодаря вам, мы смогли отыскать украденные вещи. Но, – Джеймс сделал эффектную паузу, – многое из имущества еще предстоит возвратить.

– Могу сказать, что вы не единственный, кто его ищет.

– Кто еще ищет украденное имущество? – спросила, наклонившись вперед, Шарлотта.

Сидящий рядом Джеймс напрягся.

– Мистер Джон Браун, – ответила вдова. – Но я подозреваю, что это не настоящее его имя.

– Скажите, миссис Эджертон, как этот человек выглядит? – снова спросила Шарлотта.

– В точности не помню. Довольно высокий блондин, и это все. Весьма сожалею.

Как ни странно, Джеймс испытал облегчение, услышав столь мало говорящее описание мужчины. Шарлотта заерзала на диване. Что-то было в этом такое, чего она не понимала. Ей стало не по себе, она не хотела признать, что Джеймс до сих пор продолжает что-то держать от нее в секрете.

Тем временем миссис Эджертон продолжала:

– Он пришел сюда несколько недель назад, назвался другом Сильвестра. Он сказал, что хочет поделиться сокровищем со мной, если я дам ему карту.

Шарлотта и Джеймс обменялись многозначительными взглядами.

– Он не сказал, что было изображено на карте? – спросил Джеймс.

– Нет. Он лишь сказал, что это была карта его и Сильвестра и она ему очень нужна. Я разговаривала с ним всего лишь несколько минут. Я сразу поняла, что он один из тех самых воров.

Джеймс встревожено выпрямился.

– Он не причинил вам никаких неприятностей?

– Когда я отказалась помочь ему, он стал говорить о золоте, предложил поделиться со мной, если я помогу ему.

– Золото или товары?

– Этот человек говорил именно о золоте. Я ответила, что ничем не могу ему помочь.

– Вы его видели после этого? – спросила Шарлотта.

– Нет. Он сразу ушел. Я была удивлена. С этих пор я его не видела. – Она вдруг нахмурилась. – Мне следует беспокоиться, ваша светлость?

Джеймс на мгновение задумался, затем медленно покачал головой.

– Я думаю, что этот человек вернулся бы, если бы был уверен, что вы знаете что-либо еще. Честно говоря, я испытываю облегчение от того, что он не причинил вам неприятностей. Должно быть, он понял, что вы говорите правду.

Миссис Эджертон грустно улыбнулась и обвела рукой комнату.

– Я спросила его, неужто он думает, что я жила бы в таких условиях, если бы у меня была карта, благодаря которой можно найти золото. И вскоре после этого он уехал.

– У них не больше прав на золото, чем у нас, – заявила миссис Вейн, внося поднос с лимонадом и печеньем.

Джеймс встал, когда миссис Вейн поставила поднос на неполированный деревянный стол.

– Поскольку я был руководителем в военном ведомстве, когда были совершены кражи, я взял на себя ответственность за то, чтобы исправить это.

Миссис Вейн разогнула спину, вытерла руки о юбки и фыркнула.

– Скорее всего вы хотите сами заполучить награбленное. Все вы одинаковы.

Джеймс бросил на женщину такой взгляд, который способен остановить ураган.

– Все возвращенное имущество будет передано законному владельцу – английскому правительству. Эти деньги принадлежат казне, и я прослежу, чтобы они ни в коем случае не попали в нечестные руки.

Шарлотта тихо положила руку на рукав Джеймса.

– Миссис Вейн, кажется, у меня порвалась кайма на юбке. Не снабдите ли вы меня ниткой и иголкой, чтобы я могла ее подшить?

Женщина нахмурилась. Ее застала врасплох перемена темы в разговоре. Кивнув, она медленно сказала:

– У меня есть то, что вам нужно, в салоне.

Шарлотта поднялась.

– Извините нас, ваша светлость и миссис Эджертон, я подошью кайму, чтобы она не порвалась дальше.

– Да, конечно, дорогая, – откликнулся Джеймс. Шарлотта последовала за миссис Вейн. Приблизившись к порогу, она наклонилась и украдкой надорвала кайму. Подняв голову, она встретилась с взглядом Джеймса. Он смотрел на нее так, словно у нее вдруг выросли рога.

Она игриво подмигнула Джеймсу. Тот замигал, выпрямился, и Шарлотте с трудом удалось подавить смешок. Это было так интересно – хотя бы иногда смутить его.

Слегка озадаченный, Джеймс остался наедине с миссис Эджертон. Его невеста снова показала себя весьма неординарной и загадочной штучкой.

Глядя поверх стакана с лимонадом, вдова негромко проговорила:

– Мисс Хейстингс очень мила, ваша светлость. Могу я вас спросить, почему она здесь с вами?

– Она моя невеста.

– Будьте осторожны, ваша светлость. Сильвестр вращался в кругах, пользующихся сомнительной известностью.

– Что касается моей нареченной, то все необходимые предосторожности я предпринял, миссис Эджертон.

– Она помогает вам в ваших расследованиях?

– Да.

– Должна сказать, что это выглядит странно для леди ее положения: заниматься делами, связанными с коррупцией.

– Шарлотту никак не отнесешь к типичным леди, миссис Эджертон.

Этот факт все более и более вызывал его восхищение.

– Могу я снова задать вам дерзкий вопрос: вы любите друг друга?

Джеймс повел плечами.

– Мы подходим друг другу.

– Вероятно, лучше, если вы не влюблены. Влюбленность иной раз делает человека слепым. Как это было у меня с Сильвестром.

Джеймс нахмурился. Он и Шарлотта не имели ничего общего с Эджертонами. У них налицо взаимное уважение, восхищение, совместные ценности и... секреты. Разве могли у него и Шарлотты быть серьезные отношения, если бы они основывались на стремлении нажиться, как того хотел его кузен? Не желая слишком глубоко копаться в своих чувствах к Шарлотте, он поспешил отбросить эту мысль.

– Скажите, мисс Эджертон, – осторожно спросил Джеймс, – ваш муж упоминал кого-нибудь еще из числа людей, причастных к заговору?