— Массаракш, да наши арбалеты ничем не хуже этих еретических ружей, разве что быстрее, — проворчал Жошуа, недовольный, что волчий агент возражает ему.

— Хуже, Генерал, — сказал Рейхар. — А что заряжаются эти ружья медленно, так стрелков Церкви никто не будет торопить. Бой будет идти, а стрелкам останется лишь находить особенную цель и сражать ее издалека, так что пули врага просто не долетят до них. Противник же будет пребывать в панике и смятении, не понимая, кем и откуда произведен выстрел.

— Нет, мне не нравится, — Генерал-Пес угрожающе понизил голос. — Как воевали, так и будем воевать. Ни к чему слугам Церкви нечестивые ружья предателей Господа!

— В таком случае я забираю ружья еретиков себе, — нимало не задетый ни тоном, ни ситуацией, произнес Слепец. — Я обучу своих волчат обращению с ними, и посмотрим, добьются ли они успеха. И если добьются — пошлем их в герцогства. Ты ведь знаешь, Король хочет стать Императором, Жошуа, для этого ему нужно окончательно и бесповоротно подчинить себе все провинции — и еретическую Айю, и непокорную Шуурхе, и погрязший в разврате город-полуостров Фрунк.

— В этих провинциях есть Инквизиция, — набычился Жошуа Вер.

— В этих провинциях есть Инквизиция уже почти три года, — подтвердил Вожак, улыбнувшись, и устремился взором куда-то вверх, словно мог разглядеть Мировой Свет невидящими глазами, затянутыми белизной, как паутиной. — А беспорядки продолжаются. Ты не справляешься, Жошуа, не пытайся отрицать это. Отдай мне провинции, а я передам их Императору. Вместе с новыми точными и дальнобойными ружьями — «волчьими ружьями», хорошо звучит, как ты считаешь? Передам их с изъявлениями почтения и уверениями в верной службе на благо Империи. От своего и только своего имени, Пес.

— Даю тебе дюжину дней, — сказал Генерал-Пес после долгого молчания. — Ты покажешь мне, чему обучились твои Волки.

— Две дюжины, — сказал Слепец. — Мне потребуются еще ружья, а значит, и время на их изготовление. Ты ведь помнишь, что сказал мой агент — требуется внести улучшение в конструкцию ружья.

— Хорошо, — сказал Жошуа раздраженно, — через две дюжины дней я приду сюда же и посмотрю, как стреляют твои Волки. Если стрелять они будут метко, тогда я дам тебе и своих одаренных стрелков. Но если, массаракш-и-массаракш, дюжину раз массаракш, стрелять они будут скверно, Слепец, Великий Инквизитор об этом узнает! И скверно будет всему твоему Ордену.

Генерал и его охрана удалились, и Еретик почувствовал, словно ему стало легче дышать. Слепец, помолчав, протянул руку к Рейхару и поманил:

— Подойди ко мне, Еретик. Как же это вышло удачно, Еретик и ружья еретиков… Я думаю, тебя нужно достойно поощрить, но только после того, как ты доработаешь ружья, найдешь среди своих братьев-волков пять человек, талантливых к такому устройству, и обучишь их. У вас будет шесть ружей, и когда придет назначенное время, вы заставите Жошуа скулить и жрать собственные лапы от зависти и жадности. И мы еще подумаем, брать ли в обучение далекой и меткой стрельбе его монахов-псов.

— Но если мы не справимся…

— Будет досадно, не спорю, — Слепец склонил голову с легкой улыбкой. — Я ведь тоже очень надеюсь на эти ружья, сын мой. Я рассчитываю на них. Но что до угроз, то Жошуа блефует и пугает нас, Еретик. Даже если он и впрямь донесет о нашем провале Великому Инквизитору — что с того? Да, Орден Волков всеми силами пытается подчинить Короне взбунтовавшиеся дичающие провинции, и, да, для того Орден использует даже еретические механизмы. Но чему же тут удивляться — всех достойных ученых выжгли Псы, остались только подпольщики. А к подпольщикам доступ имеем только мы, Волки. Потому Жошуа и бесится, поверь, если бы ружья нашел он, он бы ни секунды не сомневался в их пользе для Церкви и Короны. Но ружья принадлежат не ему. Какая несправедливость.

— Но в таком случае, зачем нам вообще нужен Генерал Вер и его щенки? — голова у Рейхара шла кругом от удара арестовавшего его монаха, пережитых волнений и обычного голода. — Ведь все может быть именно так, как вы сказали, святой отец. Мы отдадим Короне провинции, а Великому Инквизитору — волчьи ружья и волчьих стрелков.

— Потому, разумеется, что сам Великий Инквизитор из Псов Господних, мой мальчик… Впрочем, все это сложно, я не жду от тебя верных суждений о том, чего ты не способен уразуметь. Делай свое дело, Еретик, высокую же политику Церкви оставь старому умному Волку, который давно наточил зубы на костях глупых Псов.

Слепец тихо рассмеялся и потрепал Рейхара по руке.

— Но как же ты порадовал меня сегодня Рейхар! Завтра же с утра отправляйся в монастырь Саракш-Нихе, документы будут готовы к тому времени, и агент в монастыре будет осведомлен о твоем прибытии. Там найдешь себе учеников среди юных волчат, обучишь их, как пользоваться новыми приспособлениями, и пусть пока тренируются с твоим ружьем, привыкают к дальности боя. Вернешься сюда с новыми ружьями и новыми стрелками. Я рассчитываю, что сам Великий Инквизитор почтит нас своим присутствием.

— Я хотел бы просить вас, святой отец, — сказал вдруг Рейхар прежде, чем окончательно решил, стоит ли сейчас это говорить. С одной стороны, опасно, с другой — Вожак в добром расположении духа, быть может, и есть возможность добиться своего.

— О чем же?

— О пророке Виле, — Рейхар глубоко вздохнул. — Его видения чудесным образом подтвердились, еретическое ружье уже создано и скоро будет усовершенствовано. И если он принес нам эти ружья, кто знает, святой отец, что еще он нам принесет. Пока я вижу, что эта дикая тварь приносит нашему Ордену только успех — ересиарха и ружья. И если он приносит прок нам, то, значит, приносит его и Короне, и всему королевству, будущей Империи. Я прошу вас не отдавать приказа о его аресте еще некоторое время и дозволить мне работу с ним, поскольку лишь мне он теперь доверяет и лишь со мной он готов делиться своими видениями. Я рассчитываю вскоре выведать у него и другие секреты.

Слепец долго молчал.

— Что ж, это правильно. Нельзя жечь такого полезного еретика так сразу.

— Да, святой отец.

— Оставляю его тебе, Рейхар. Попытайся добыть из него еще какие-нибудь ружья. А еще лучше — защиту от ружей. Кто знает, против кого повернет эти ружья само время…

— Сделаю все возможное, святой отец.

Еретик насилу не расхохотался прямо во дворе, но сумел сдержать себя, и только уединившись в здании Трибунала, он позволил себе слабость и рассмеялся едва ли не навзрыд, закрыв лицо руками. Все получилось. Все получилось! Еретик не до конца верил, что смог все это провернуть — он, исповедник пяти обетов Рейхар Китт, принес своему Вожаку ружья, он же обезопасил Виля, он же получил задание подготовить братьев-волков, а значит, как минимум две дюжины дней ему не придется работать с еретиками. Скоро он поедет в монастырь, вырвется наконец из опостылевшего города хоть на несколько суток. Там, в монастыре, он расскажет оружейникам про ружья, покажет, как расположить новые приспособления Щтуца, весь процесс будет подчинен ему, а значит, все будет сделано именно так, как того хочет Генерал Ордена Волков Господа. Плохо, что оружейника Штуца арестуют сегодня же, доносов на него достаточно, но хорошо, что он никому из еретиков не расскажет, кто забрал винтованный ствол. И даже если уже успел кому-то рассказать — доктор Китт уезжает из города! Еретик хохотал, сбрасывая напряжение, прижавшись спиной к стене, и гнал от себя мысли о том, что будет с Вилем, когда Вожак решит, что больше ему не нужен ручной еретический пророк.