очередь. Язык кенгуру или бегемотов? Орангутангов или блох? Лучше, пожалуй, начать с языка скунсов, сказал тогда Бенни, чтобы он можно бы вежливо поговорить со скунсом и попросить его уйти, если он появится в переулке. Аннабель вспомнила, с каким восторгом она слушала его рассуждения, и поэтому, увидев музыкальный ковчег на eBay, она сделала на него ставку.

С тех пор глобусы стали быстро размножаться. Был один с очаровательным шотландским терьером, потом винтажный с красивой балериной, зашнуровывающей туфельку, а ещё один исторический, посвященный настоящему затонувшему пиратскому кораблю «Уайда», с крошечными золотыми дублонами, которые плавали в воде. Аннабель сосредоточилась на сказочных мотивах, поставив перед собой задачу искать такие, которые были бы не слишком диснеевскими. У нее появилась одна Рапунцель и одна Белоснежка, и вот теперь она торговалась за чудесную парочку: Гензеля и Гретель. Ставка уже поднялась до 27,45 доллара. Дороговато, но братик и сестричка, которые держались за руки и смотрели на пряничный домик, были неотразимы, а если присмотреться повнимательнее, можно было даже увидеть ведьму, выглядывающую из сахарного окна. Она посмотрела на время. Было 3:52. Аукцион заканчивался через восемь минут, и ее ставка все еще была самой высокой.

3:53. Эти последние несколько минут – самые важные. На последних секундах ставку иногда перебивают аукционные «снайперы». Аннабель уже упустила так несколько вещей.

3:55. Пока что ее ставка – самая высокая. Она установила максимум в 35 долларов, но потихоньку начинала трусить. Может быть, маловато? Она набрала 40 долларов, и как только нажала «Enter», раздался звонок в дверь. Вот досада! Это, наверное, Негодный, принес письмо от миссис Вонг. Интересно, что ей нужно? Когда Кенджи был жив, старушка иногда приносила гостинцы – то длинную белую редьку дайкон с грядки, то пучок китайской листовой горчицы, то рыбью голову. Она работала на перерабатывающем заводе, разделывала рыбу и приносила домой головы, а Кенджи их готовил. Солил их и жарил на гриле или готовил суп из рыбных голов, отделяя глазные яблоки или мякоть со щек этими своими палочками для еды. Он говорил, что головы – это самое вкусное.

После смерти Кенджи миссис Вонг перестала приносить гостинцы. В дверь снова позвонили. Аннабель подняла свою ставку до 45 долларов, а потом подошла к окну и, перегнувшись через стопку газет, отодвинула занавеску. Негодный стоял на парадном крыльце с конвертом в руке.

– Эй, Миз-оу! – позвал он, колотя в дверь. – Откройте!

Она отпустила занавеску. Заметил ли он ее? Она услышала какой-то скребущий звук. Негодный пытался просунуть конверт под дверь, но они давно не пользовались парадной дверью: в фойе скопилось так много вещей, что ее было трудно открыть. Аннабель слышала, как он выругался, а затем позвонил в звонок в третий раз.

– Я знаю, что вы дома, Миз-оу! Я слышу ваше радио. Послушайте, я оставлю это письмо от мамы на крыльце. Прочитайте его. И почту из своего почтового ящика заберите. У вас там счета накапливаются. А то вам электричество отключат.

Стоя за закрытой занавеской, Аннабель слушала, как он спускается по ступенькам. Как много шума от такого маленького мужчины! Хотя насчет почтового ящика он прав. Иногда она оставляла там важную почту, чтобы хотя бы знать, где ее искать. Аннабель вернулась к компьютеру, набрала 50 долларов и откинулась на спинку стула, чувствуя облегчение. Теперь уж наверняка. Если ее максимум не перебьют, она выиграет.

3:59. Осталось меньше минуты. Аннабель начала обратный отсчет. Когда оставалось всего двадцать секунд, ставка подскочила до 32,45 долларов. А потом еще подскочила, и ещё! Не один, а два «снайпера» торговались за ее Гензеля и Гретель! Затаив дыхание и скрестив пальцы, она считала – пять, четыре, три, два…

«Поздравляем, Вы выиграли!» – появилось на экране сообщение, а рядом – выигрышная ставка: 49,45 долларов. Аннабель торжествующе откинулась на спинку стула.

Как приятно побеждать!

23

Бенни вернулся в свою кабинку со стопкой книг о Пауле Клее, который, оказалось, был знаменитым немецким художником с густой бородой и усами, как и у известного немецкого режиссера. Положив принесенные книги на «Средневековые щиты и оружие», он начал их просматривать. Картины художника были странными, красочными и какими-то музыкальными, как показалось Бенни. Вам бы тоже так показалось, если бы картина вдруг начала петь песню. Поэтому вскоре он обнаружил, что одновременно смотрит на картины и слушает их. Там были изображения кошек, птиц, рыб и воздушных шаров – а может быть, лун, трудно сказать. Случайные, в общем, предметы.

Пауль Клее написал много картин, но Бенни в конце концов нашел того типа в юбке, который «Ангелус Новус». Он принялся внимательно рассматривать картину. Какое отношение она имеет к Гензелю и Гретель? И к тому знаменитому немецкому режиссеру, имя которого он уже позабыл? Бенни надеялся, что картина даст следующую подсказку.

Ничего подобного.

Это обескураживало. Бенни взял свою тетрадь для сочинений и открыл на той странице, куда вклеивал листочки. С самого начала лета, когда он впервые пришел в Библиотеку, Бенни ждал, что что-то произойдет. Кто-то – он надеялся, что Алиса, или Атэна, или как там ее зовут, – вызвал его сюда, но зачем? Он достал из кармана клочок бумаги, который нашел в книге сказок, и положил его на разлинованную страницу под остальными.

Гензель и Гретель живы и здоровы

и живут сейчас в Берлине.

Достав из рюкзака клей-карандаш, он вклеил и эту бумажку к себе в тетрадь. Эти кусочки бумаги напоминали хлебные крошки, которые Гензель сыпал по дороге в лесу, и Бенни надеялся, что они приведут его к тому, что должно произойти, но ничего не происходило. Он обиженно уставился на Ангелуса Новуса, который по-прежнему отказывался смотреть на Бенни, упрямо уставившись в точку над его правым плечом. Этот косой взгляд так нервировал Бенни, что он опять на всякий случай обернулся – но сзади по-прежнему не было ничего интересного. Студент-астроном в соседней кабинке продолжал спать, а машинистка вернулась и, не переставая быстро печатать, смотрела на Бенни, как будто одновременно изучала его и набирала обстоятельные полевые заметки о своих наблюдениях. Заметила ли она, что бумажка, заложенная в сказки братьев Гримм, исчезла? Бенни никогда не видел, чтобы человек мог печатать с такой скоростью. Когда их взгляды встретились, машинистка кивнула ему, но пальцы ее продолжали порхать по клавиатуре с прежней скоростью. Бенни отвел взгляд.

Может, она шпионит за ним? Пишет отчет директору о школьнике-прогульщике? Наблюдает за его поведением, собирает материал для психиатра? Это следовало проверить. Но когда Бенни снова поглядел на машинистку, та уже сосредоточенно смотрела в свой ноутбук. Вероятно, очки