— Всего хорошего, — попрощался Рем, двигаясь за напарником. Он взяли с капота пистолеты, сели в машину и поехали в сторону деревни.

Когда звук двигателя затих вдали, Джек подошел к Ферлину, который продолжал смотреть вслед уехавшим посетителям.

— Ты думаешь, им можно верить?

— А почему нет? Подкараулить меня здесь трудно, ждать в Нуре — хлопотно. Про них там уже каждая собака знает.

— Они меня напугали, Ферлин, я думал, нас поймали, — сказал Джек и улыбнулся.

— Я не рассчитывал, что они поедут к тебе, думал, просто сбегут.

— А дискорама?

Ферлин вздохнул и спустился с лестницы.

— А дискорама… Первый налет я бы, наверное, отразил, а потом пришлось бы прятаться.

— Ну и как бы ты отразил первый налет, Ферлин? Робот этих жуликов в ангаре был маленький, а тот, с пушками, которого мы видели возле дюн, страх какой огромный. Вдвое выше солдата!

— Ну, это ты загнул. Раза в полтора, это да, но не в два раза. Правда, он широк и арсенала на нем много, но и у него есть слабые места.

— Я помню, — кивнул Джек. — Навесное оборудование и блоки ракет.

— Молодец, что запомнил. Помимо робота, свои слабые места имеет и сама дискорама. У нее плохо укрыты блоки разведки, а это ее глаза и уши. Еще имеются воздухозаборники и радиаторы. Если начать методично все это дырявить, дискорама улетит.

— А сверху она шарахнуть не может?

— Может, Джек. Так приложить, что от хутора одна сажа да ржавчина останутся…

— И что тогда?

— А что тогда? Кто-то всегда побеждает, а кто-то проигрывает. Кофе хочешь?

— Хочу, — сказал Джек, но на самом деле ему хотелось сахару.

Они прошли в дом, но Ферлин, оставив Джека в гостиной, поднялся на чердак и пробыл там какое-то время, а потому спустился и стал варить кофе.

Джек еще не привык к самому кофе, но запах этого напитка уже прочно ассоциировался у него с каким-нибудь угощением.

Вскоре появился Ферлин. Он подал Джеку кофе, кусок сахара, а затем сел к столу.

— Уехали они из деревни, — сказал Ферлин и с явным наслаждением сделал первый глоток.

— Ты это с крыши увидел?

— Да, у меня там небольшой телескоп.

— Телескоп? Он же для звезд.

— И для звезд тоже.

— А как ты узнал, что они к тебе едут, Ферлин? Ты же не стал бы стрелять по любому автомобилю, который видишь?

— Разумеется, не стал бы. У меня в деревне имеется агент, который все видит и знает. Нужно было только завербовать.

— И кто же этот агент? Или опять секретная информация? — спросил Джек, хрустя размоченным сахаром.

— Информация, конечно, секретная, но тебе я кажу. Мой агент — старик Друмпель…

— Друмпель?! — недоверчиво переспросил Джек и даже закашлялся, подавившись сахаром. Ферлину пришлось похлопать компаньона по спине, чтобы ему полегчало.

— Спасибо, Ферлин, ты меня прямо спас. Ой, как горло дерет…

— Не обращай внимания, скоро пройдет, — сказал Ферлин, возвращаясь на место. — Слушай дальше, это еще не все чудеса. Я подошел к нему прямо на улице в деревне и сказал, что могу заплатить двадцать сантимов, чтобы он сообщил мне, если появятся чужие люди и будут искать меня или Хуторскую пустошь. Нас ведь не так просто найти, пустота она везде пустота. Он за это предложение ухватился, спросил, не обману ли я его, а я ему сказал — неужели я тебя когда-то обманывал? Он призадумался, а потом согласился…

— Просто удивительно, что ты нанял самого вредного жителя деревни, — покачал головой Джек, все еще не понимая, как Ферлин с его стремлением к основательности и подстраховке мог положиться на Друмпеля.

— Это еще не весь рассказ, Джек. Я поставил условие, что докладывать мне нужно как можно быстрее, чтобы чужаки его не обогнали. Тогда он спросил — не лучше ли ему в таком случае ездить на велосипеде? Я сказал — пожалуйста, хотя знал, что никакого велосипеда нет. Так на другой день он приехал ко мне на новом горном велосипеде за сто двадцать восемь лир! Он мне даже чек из магазина в Нуре показал, а еще, тут держись за стул, квитанцию из банка «Ассибрия», где он снял деньги с собственного счета!

— Ничего себе Друмпель! Вот это агент!

Джек был так потрясен услышанным, что даже временно забыл про сахар. Он снова и снова представлял себе Друмпеля и пытался мысленно засунуть его в сверкающий отделочным камнем офис банка «Ассибрия», который он видел только с другой стороны улицы и не решался подойти ближе, хотя посмотреть очень хотелось.

— Оказалось, что у него дома, в этом его танке, имеется ТВ-бокс девятого поколения. Это такая штука, которая берет информацию не радиосигналом, а информационным слэш-потоком. Мы с тобой его видели, когда антенна у болота шарахнула, помнишь?

— И что, такая штука по дому Друмпеля по ночам бьет?

— Нет, что ты. Там хватает стомиллиардной доли от той мощности, а может, и того меньше. Но старикан мне подробно описал этот свой ящик и про настройки, и про каналы. Сразу видно — человек в теме.

— Но как же он, Ферлин? Как же он сто двадцать восемь лир потратил ради двадцати сантимов? — не успокаивался Джек. — И почему он не купит себе нормальную одежду, ведь на нем лохмотья?! И почему всякий мусор собирает на свалке и тащит в Нур? Он ведь гроши там выручает. Хорошо, если пять сантимов за неделю!

— Наверное, он не приучен тратить на себя. А велосипед купил не для развлечений, а для дела. Потратился на, так сказать, основные фонды. Кстати, может, тебе тоже велосипед купить? На нем даже за хворостом ездить можно. Врубил пониженную скорость — и в гору!

— Может быть, Ферлин, я подумаю, но я с тобой о другом хотел поговорить…

— Думаю, что я догадываюсь, — сказал Ферлин и, как показалось Джеку, погрустнел. — Ты ведь не передумал, да?

— Я и не собирался передумывать. Я только искал возможности…

— То есть, скажем, женитьба и создание семьи тебя не привлекает?

— Женитьба? Тоже скажешь! — Джек засмеялся, но быстро посерьезнел. — Мне кажется, я никогда не женюсь, потому что женщин совсем не понимаю. Они могут вот так взять и над тобой посмеяться в самый ответственный момент. А то, что ты делаешь это в первый раз, как будто и не считается!

Джек вспомнил хохочущую Китти Холланд и покачал головой.

— А почему ты сам не женишься, Ферлин? Тебе достаточно лет, у тебя большой дом и деньги водятся.

Блуждавшая на лице Ферлина полуулыбка вдруг исчезла, и он как будто постарел лет на десять.

— Ты же видел, как я падал, Джек. Шел-шел, а потом приступ — и уже на земле. А представляешь, если это будут видеть твоя жена и твои дети? А ведь этот осколок может сдвинуть чуть дальше и тогда очередной обморок может стать последним, понимаешь?