Его заводили мои слезы. Они давали ему больше сил.

И я понимала, что не убегу. Что не могу поставить жизнь Яна или своей непутевой мамы под угрозу.

Все это повторялось еще много-много раз. Снова и снова. Бесконечно. Наверное, такие моменты должны исчисляться не годами, а целыми жизнями.

Прежде, чем я твердо решила убить Якова, прошло долгих четыре года-вечности и моих бесконечных попыток сделать так, чтобы чудовище мне, наконец-то, полностью доверилось.

* * *

— Да? — Я отвечаю на звонок, словно пробудившись от долгого сна.

Наталья уже в доме, она в дальней комнате — ухаживает за Яковом. На улице уже смеркается, а я все также сижу на диване посреди гостиной и гипнотизирую взглядом пустой камин.

Перед тем, как утонуть в воспоминаниях, я пыталась посчитать, сколько месяцев не заходила в ту самую комнату на третьем этаже. И гадала, что же со мной будет, если войду туда снова.

— Привет, Киса. — Смеется голос Тима.

Он как глоток свежего воздуха в духоте вечернего города.

— А, это ты… — Мое лицо невольно захватывает глупая улыбка.

Этот парень — он как из другой жизни, которой не должно существовать в моей одинокой вселенной.

— Ты не пришла сегодня. Все нормально?

— Прости. — Я оглядываю пустую гостиную. — Была занята…

— А сейчас ты свободна? Выгляни в окно.

Я встаю и подхожу к окну. Отодвигаю плотную штору. Теперь, когда старого забора нет, и ничто не напоминает о стенах, которые казались мне когда-то непреодолимым препятствием, вся улица передо мной как на ладони. Я вижу Тима, сидящего на байке, и улыбаюсь. Фара бросает свет на асфальт и выхватывает из темноты припаркованный рядом Ducati.

— Как ты умудрился? — Улыбаюсь я. — И мой мотоцикл притаранил, и свой.

— А, может, я немного волшебник? — Усмехается он. — Выходи, давай!

Я сбрасываю звонок, накидываю куртку и бегу к выходу. Запираю дверь и окунаюсь в вечернюю прохладу. Тим пересаживается с моей Honda на свой байк и добавляет газу, дразня меня.

— Погоняем? — Предлагает парень, надевая шлем.

— Вряд ли ты за мной угонишься. — Смеюсь я, принимая вызов.

У меня был лучший учитель в мире. Тим замучается глотать за мной пыль.

— Вперед, гаргулья! — Бросает Левицкий, срывая мотоцикл с места.

Я делаю то же самое, и мы летим по ленте дороги, обгоняя друг друга и позволяя ветру обнимать нас со всех сторон. Скорость очень быстро дает мне знакомое облегчение. Вот именно так я каталась каждый вечер и каждую ночь, едва купила этот байк. Мне тогда казалось, что моему прошлому ни за что меня не догнать.

— Э-гей! — Сигналит мне Тим.

И показывает палец вверх.

— Да-а-а! — От счастья визжу я.

Мы летим вперед, не ощущая груза проблем, и я снова это чувствую: никаких бед просто не существует, все начинается сначала прямо сейчас!

Тим

Я: «Как-то неправильно все вчера закончилось. Нужно было увезти тебя к себе»

Марта: «С какой целью?»

Я: «Повторить начатое еще утром»

Марта: «С чего ты решил, что я захочу повторения?»

Я: «Тебе понравилось, я знаю»

Марта: «Ты себе льстишь!»

— Эй, меня кто-нибудь, вообще, слушает? — Взрывается Дашка. Она разводит руками в неистовом возмущении. Смотрит по очереди то на меня, то на Марту. — Да что с вами такое?

Прячу телефон в карман, гаргулья делает то же самое. Оба внимательно уставляемся на Ласточкину.

— Сегодня клуб открывается в новом формате, так? — С серьезным видом говорит Марта и прокашливается. — С дресс-кодом все ясно. Идем дальше по списку?

Боже, как же она хороша! Мы до двух ночи вчера гоняли по городу, а Марта даже не выглядит усталой или не выспавшейся. Глаза у нее ясные, на щеках играет румянец, волосы мягкими темными волнами лежат на плечах. А то как она прикусывает нижнюю губу… Черт, эффект от этого зрелища не снять даже ледяным душем! От него не поможет, кажется, ни поход к горячей соседке, ни визит к любительнице острых ощущений из аптеки, ни услуги королевы оральных ласк Лолы.

Мое возбуждение настолько сильное, что, если я сейчас встану, это станет слишком очевидным для всех присутствующих на нашем мини-совещании.

— Про дресс-код мы говорили десять минут назад! — Вскипает Дашка. Она разочарованно качает головой. — Что решаем насчет кандидатуры на должность арт-директора?

— А кто там у нас? — мурлычет Марта прохладным голоском.

И облизывает языком свои влажные пухлые губки. Матерь божья…

— Понятно. — Выдыхает Ласточкина, поворачиваясь ко мне. Ее зрачки сужаются, она бросает на меня сердитый взгляд и устало зачитывает: — Из пяти основных кандидатов осталось трое. Нужно выбрать кого-то одного. У усатой провинциалки большой опыт, но…

Я не слушаю ее.

Смотрю на Марту. Силюсь вспомнить, как давно мне вот так рвало крышу, чтобы круглосуточно думать только об одной женщине? И не какой-то супер тюнингованной, с огромными сиськами, обтянутыми в кожаный корсет, и призывно извивающейся передо мной на танцполе. А о чокнутой мотогонщице со сломанными нервами и острым язычком. О безумно красивой даже без косметики. О невероятно прекрасной даже утром, даже помятой после бессонной ночи и с мокрыми волосами.

Кажется, такого и не было никогда…

С ней даже секс не секс, а поход по минному полю, где каждое неловкое движение может стать фатальным. С ней не бывает комфортно, с ней желания не бывают терпимыми. С Мартой все как в последний раз — надо, и все. Хочу — значит, до боли. И если желаю — то только ее. Никто другой не в силах утолить даже половину этой жажды. И так во всем: до кипения крови, до гребаных ледяных мурашек по всему телу и до свернутых набекрень мозгов.

— Ау, Тим? — Взывает к моему сознанию Ласточкина.

— Да, берем. — Отвечаю, почесывая пальцами подбородок.

— Кого? — Подлавливает она меня.

— Ну… — прочищаю горло. — Мы же только что решили, разве нет?

— Мы-то решили, а ты? — Дашка наклоняется к моему лицу, и теперь я не вижу Марту. — Ты хоть слышал, о чем мы сейчас говорили?

— Угу. — Киваю. — Мы берем усатую провинциалку? Да? Как там ее фамилия?

Дашка с размаху бьет себе в лоб. Я морщусь. Даже мне больно.

— Нет? — Кашляю. Пытаюсь угадать: — Лысого профессора?

Ласточкина стонет.

Мне хочется немедленно выставить Дашку из кабинета, чтобы наброситься на Марту, порвать на ней одежду и заняться с ней сексом прямо на столе.