К полковнику я попала уже ближе к полуночи: задержалась из-за своей слежки за Виватенко и последовавших затем разборок между Летовым, Плющихиной и двумя уголовниками и пропустила назначенный час. Я позвонила Озерову, объясняла ему ситуацию и договорилась на другое время. Костя доставил меня на квартиру, где мы уже однажды беседовали с Владимиром Георгиевичем.

Полковник сидел на диване, помешивал сахар в большой кружке с чаем и внимательно слушал мой обстоятельный рассказ.

– Решайте, что теперь делать, Владимир Георгиевич, – сказала я. – Первое – насчет Виватенко. Я подозреваю, что в его портфеле находится наркота, которую он синтезирует в своем отделе и передает курьеру, а парень отвозит ее в ночной клуб. Скорее всего, в этом замешана администрация клуба. Заниматься дальнейшим разбирательством этого дела у меня нет никакого резона.

– У меня тоже, – открестился Озеров. – Это по части отдела наркоконтроля ФСБ, можешь сообщить им. Меня волнуют пробирки! А их ты, как я понимаю, так и не нашла.

– Не нашла. Но я усиленно работаю в этом направлении, – сказала я. – Телефон Ковалева на прослушке, и я очень надеюсь, что это даст свои результаты. Хорошо бы пробраться в его кабинет и тщательно его обыскать…

– Помни, у тебя мало времени, – нахмурившись, сказал полковник. – Теперь, когда нам стало известно, кто навел грабителей на инкассаторскую машину, Мирошников не станет тебя долго держать в фирме. А устраивать очередную диверсию – это уже опасно. По сути, все следует сделать именно завтра. Мирошникова на работе не будет – его вызовут в РОВД, по поводу обстрелянной машины, это уже я обеспечу. Осмотри все досконально и особенно следи за Ковалевым! В отсутствие Мирошникова он вполне может провернуть все это дельце.

– Понимаю, – кивнула я. – Сегодня ночью я постараюсь проникнуть в «Поволжск-фарм» и проберусь наконец в кабинет Ковалева, имея запас времени.

– Проверь и все остальные места, где ты еще не бывала, – посоветовал полковник. – Вдруг пробирки все-таки где-то там?

– Хорошо, – сказала я. – И я даже знаю, с чего начну…

– Вот и отлично. Тогда поезжай. С богом!

* * *

И я поехала. Прямиком в «Поволжск-фарм». Именно сегодня у меня имелся хороший шанс попасть на территорию в ночное время незамеченной.

Дело в том, что раньше по ночам объединение охранялось сотрудниками фирмы «Медведь». Но после того как на одного из них напали люди Озерова, а еще двоих убили эти отморозки-зэки – Колян и его кореш, «медведевцы» наотрез отказались оставаться в «Поволжск-фарм» на ночь. Мирошников попытался было привлечь к этому делу Зайцева, но Михаил Петрович руками и ногами отбился от этой опасной миссии. Мирошникову оставалось надеяться только на сигнализацию. Он остался очень недоволен этим и процедил, чтобы Зайцев на следующий же день созвонился с другой фирмой и нашел охранников на ночь. Зато довольна была я. Завтра – это завтра! Зайцев еще никуда не звонил, и у меня в запасе оказалась целая ночь.

К двум часам я вылезла из машины и двинулась к воротам объединения «Поволжск-фарм». Вокруг было тихо, я неслышно шла вперед. Сигнализация была включена только во внутренних помещениях, так что я легко попала в помещение фирмы через ворота, ведущие во двор. Греметь замками, отпирая их, я не стала, поступила проще. Подтянувшись на руках, я ловко перемахнула через ограду и, спрыгнув, приземлилась по ту сторону ворот.

Так, а вот и вход в подвальное помещение, где располагался склад. Оттуда на днях грузчики таскали коробки с «герцениумом», которые мы с Мирошниковым развозили по аптекам. Я решила начать прямо отсюда. Складские помещения часто оказываются местами хранения чего-то такого, что преступникам хотелось бы скрыть от посторонних глаз.

Замок – навесной, открыть его – дело пары секунд. Вскоре я с фонариком в руке спускалась по ступенькам… В подвале, как ни странно, сыростью не пахло. Я подумала, что Мирошников, видимо, принял какие-то меры для этого, поскольку хранил здесь весьма дорогие препараты.

Я тихо двинулась вперед, держась у стены. Склад вовсе не был забит продукцией под завязку. У стен стояли коробки, преимущественно пустые. В углу были свалены какие-то ящики.

Перебрав коробки и только в одной из них обнаружив несколько упаковок каких-то просроченных таблеток, которые, видимо, уже никто не собирался реализовывать, я прошла к ящикам. Посветив фонариком, я увидела, что в них лежат стопки каких-то ярких бумажек, перетянутые резинками. Взяв одну пачку и вытянув из нее за краешек бумажку, я поднесла ее к глазам.

Мне в глаза сразу бросилось название, напечатанное крупными буквами – «Герцениум». Я продолжила осмотр склада дальше, однако самого «герцениума» не обнаружила. Видимо, Геннадий Владиленович реализовал весь товар, а новая партия еще не подоспела. Усмехнувшись, я бросила этикетки обратно в ящик и покинула склад. Заперев замок, я пошла к основному помещению.

Этот замок не доставил мне хлопот, отключение сигнализации заняло пару минут, и вот я уже во внутреннем помещении фармакологического объединения. Спокойно пройдя по коридорам, я для начала направилась в кабинет Мирошникова, надеясь, что Геннадий Владиленович хотя бы спит у себя дома, а не на работе. В принципе он был способен пожелать задержаться на работе на ночь, чтобы заодно и охранять объединение, но, видимо, боязнь разделить печальную участь незадачливых охранников не позволила ему сделать столь смелый шаг.

На осмотр директорского кабинета у меня ушло не больше десяти минут. Геннадий Владиленович, довольно аскетичный по натуре человек, располагал кабинетом, не слишком-то обремененным мебелью. По сути, кроме стола и нескольких кресел, в нем ничего и не было. Ну, еще кое-какое химическое оборудование и шкафчик с пробирками. Причем тех самых, заветных трех я не нашла. Скорее всего, их там и не было: ведь Мирошников признался, что начал работать над препаратом. И я не считала, что он соврал. Он мечтал поскорее синтезировать свой «троянус». А другие две… ну, посмотрим.

Словом, вскоре я покинула его кабинет, раздумывая, куда направиться дальше. Цех по производству лекарственных средств я проигнорировала: это надо находиться не в своем уме, чтобы спрятать пробирки там, где постоянно крутится куча народу. К тому же в цеху и спрятать-то их негде. Бухгалтерию я тоже отмела, как и прочие места, где все время толчется народ. Скорее всего, Дмитрий Сергеевич все-таки хранит образцы в своем кабинете. И уж если я не обнаружу их там – поищу в других. Но в этом случае моя задача сильно усложнится, а времени мне может не хватить даже до утра.

Я недавно открыла его кабинет шпилькой и решила воспользоваться тем же методом. Лучик фонарика осветил внутреннее убранство кабинета Дмитрия Сергеевича.

У него, конечно, обстановка была побогаче и поуютнее, чем у директора объединения. Выпендрежный Ковалев установил в рабочем помещении даже аквариум с какими-то редкими рыбками. Кроме того, тут присутствовали дорогой ковер, ноутбук, чего не было у Мирошникова, а также обилие всяких безделушек. В углу стоял шкаф. И я первым делом распахнула его. Там висел хороший костюм из блестящей шерсти, внизу стояла пара осенних ботинок.