смеясь, катались по траве, я жила как монашка, я словно умерла.

— Куда хочешь, — улыбнулась я.

— Я знаю одно тихое местечко. Пошли.

Он торопливо потянул меня за собой, словно у нас осталось совсем мало времени. Мы миновали какую-то аллею, Мартин толкнул дверь и по коридору провел меня в комнату, где ярко горел камин. Там стояло с полдюжины покрытых стеклом столиков с металлическими ножками. В помещении сидела только одна парочка — офицер и нарядно одетая женщина с сильно накрашенным лицом. Мартин усадил меня в углу, спиной к стене, и сел напротив.

— Что будешь пить?

«Лимонад», — хотела сказать я, но передумала.

— О, что угодно.

— Джин… джин с лимонным соком?

Я хотела повторить: «Да, что угодно», но искоса брошенный на меня взгляд женщины заставил произнести:

— Да, пожалуй, джин с лимонным соком.

Мартин облокотился о стол, его лицо было недалеко от моего, он смотрел мне в глаза. Я вспомнила, что все было точно так и в тот вечер, которому суждено было стать последним.

— О, Кристина, — шепотом произнес он. — Я так часто думал о тебе.

— Правда? — мягко спросила я, чувствуя, как волны любви, волны безбрежного океана, накатывались на меня и устремлялись к Мартину.

— А ты думала обо мне?

— Да, все время, — ответила я и не опустила при этом глаза.

Робкая улыбка заиграла на его губах, и он шепотом спросил:

— Не могу в это поверить… Ты замужем?

— Замужем? — я скривила лицо и покачала головой. — Нет, — потом тихо произнесла — Я не замужем.

Я не стала задавать ему тот же самый вопрос — знала, что он не мог жениться.

— Ну тогда готов поспорить, что у тебя кавалеров хоть отбавляй.

Беседа начиналась не так, как я себе представляла, но я решила, что он просто желает выяснить, есть ли у меня парень, и безо всяких уверток ответила:

— У меня нет кавалеров. И никогда не было. Так что ты…

Его лицо стало очень серьезным, он быстро моргал глазами, выпрямляясь на своем стуле. Он уже хотел что-то сказать, когда официант принес наш джин. Подав мне бокал, Мартин чокнулся и произнес:

— Твое здоровье.

— Твое здоровье, — произнесла я, попробовав первый в моей жизни джин. По-моему, на вкус он был просто ужасен.

Он пристально посмотрел на меня, потом едва слышно произнес:

— Ты хочешь сказать… что ты… — он опустил глаза и, поворачивая бокал в пальцах, колебался. «Ты никого не знала, кроме меня?»— могла бы закончить я за него.

Я не могла сказать: «У меня была дюжина шансов для этого», хотя это и было бы правдой, точно так же, как я не могла сказать: «Я несколько лет ждала этого дня, чтобы просто увидеть тебя». Но совсем замкнувшись, я бы только расстроила его или даже напугала. Напугать его прежде, чем он увидит Констанцию, — только не это! Я знала: когда Мартин увидит ее, он станет моим навсегда. Я вовсе не думала о том, чтобы поймать его в ловушку. Моей натуре претила подобная хитрость. Я просто верила — и этим все сказано. Мартин был отцом Констанции, я считала его своим мужем. Увидев своего ребенка, он тоже понял бы, что другого мужчины рядом со мной не существовало. Но я пока не упомянула о дочери, может, все-таки немного хитрила. ’

Решив взять пример с нарядной дамы, я попыталась говорить непринужденным тоном, чтобы Мартин мог расслабиться.

— И чем ты занимался все это время?

— Летал — с самого начала, — ответил он, постучав себя по груди, но я видела, что его мысли где-то далеко.

— С самого начала? — наверное, сама интонация моего голоса подразумевала, что ему страшно повезло, раз он остался в живых, потому что Мартин ответил:

— Я — любимчик судьбы. Нашел подход к нему, — он ткнул пальцем в потолок и усмехнулся. Потом добавил — Сейчас занимаюсь обучением пилотов.

— Здесь, у нас? — поинтересовалась я, не в силах сдержать горячего желания, чтобы это было именно так, но он покачал головой.

— Нет, в Литтлборо.

Это было в десяти милях от Брамптон-Хилла.

— Давно прибыл сюда?

— Месяца четыре назад.

Четыре месяца, а я так и не увидела его… целых четыре месяца. Воцарилось неловкое молчание, и Мартин нарушил его, проговорив:

— Давай допивай, и я закажу еще.

— Нет, спасибо, — я покачала головой и вспомнила про мясника, но не сказала, что должна идти за говядиной. Зато Мартин, сдвинув манжет кителя, взглянул на часы и объявил:

— Боюсь, мне пора, честное слово. В час дня мне надо быть в Литтлборо. Уже не успею, но все равно надо идти.

Он не сразу поднялся из-за стола, подавшись ко мне, произнес:

— Просто замечательно, что мы встретились, Кристина. Мы должны увидеться снова.

— Да. Да, должны увидеться.

Но Мартин не сказал когда, и меня охватила паника. Застегивая пальто, я услышала собственный торопливый голос:

— Я сейчас не могу слишком часто отлучаться из дома: мама умерла, и теперь мне приходится заниматься хозяйством.

— О… ты живешь все там же?

— Да.

— Тогда надо будет навестить тебя.

— Да… да, навести. Как-нибудь после семи можешь?

Мартин изумленно взглянул на меня и сказал:

— Да… да, разумеется.

Мы стояли на улице, лицом друг к другу, и я чувствовала, что он уйдет, так и не назвав день нашей следующей встречи. «Пригласи его, пригласи» — билась в голове паническая мысль.

— Когда мне ждать тебя? — стараясь казаться спокойной, спросила я.

Он опять принялся одергивать свой китель, и я, помню, подумала, что это было очень похоже на застегивание пиджаков, которому любят предаваться местные парни, а я-то считала, что он далек от подобной чепухи, как сам Господь Бог.

— В любой день? Ты сказала, после семи?

— Да, — кивнула я.

— Ну, а как насчет завтра? Нет, лучше, скажем, в среду. А?

— Да, замечательно.

Он протянул руку, я ответила на его рукопожатие.

— До свидания, Мартин.

Он отвернулся первым. Даже его походка возбуждала меня — движения ног Мартина пьянили больше, чем только что выпитый джин; Мне надо было идти в том же направлении — по улице и за поворот, но я решила: пусть он идет один, поскольку не поинтересовался, куда мне надо, а символа наших будущих отношений я в этом не увидела.

Мне трудно описать свои чувства в тот момент, когда я стояла одна на улице. Я не ощущала радости, но и печали тоже — это определенно. Новой надежды эта встреча не зародила, однако не было и отчаяния. Я знала лишь одно: Мартин вновь вошел в мою жизнь,