Градов спросил:

– А кто ж эти песни петь будет?

Он тут же испугался сказанного, но певица с удовольствием подхватила тему. Сказала задумчиво:

– Я точно не знаю, но есть у меня кое-какие подозрения… Скорей всего, Милка Васнецова. Вы думаете, она такая белая пушистая?

Градов неопределенно пожал плечами.

– А она стервь, каких поискать…

– Что вы говорите?

– Я вам отвечаю. Может, конечно, еще Дианка нарисуется, но Степик ее не очень любит.

– Прямо даже не знаю, что вам сказать… Может, адвоката хорошего найти. Есть же какая-то возможность защитить свои права.

– Ой, ну вы наивный такой! Вы что, Степика не знаете? Он любому адвокату глотку перегрызет и не подавится. А потом еще меня в бетон закатает…

– Ну, может, не надо тогда с ним дело иметь?

Певица глянула на него подозрительно:

– А с кем иметь?

– Ну я не знаю, с кем-нибудь погуманнее…

– Погуманнее, это как?

– Ну, чтобы не закатывал в бетон…

– А где ж таких взять?

– Слушайте, какая у вас опасная профессия…

– И не говорите.

Певица закурила, и Градов радостно бросился открывать окно. На этот раз она даже не заметила.

– А может, вам его очаровать?

– Кого, Степика?

– Ну да…

– Это как же?

Градов смущенно хмыкнул:

– Ну, не мне вас учить…

– Переспать, что ли?

– Вроде того…

– Надо ему очень по второму кругу! Ему теперь свеженьких подавай… А сам-то, смотреть противно… Пузо отрастил, ниже колен… Рожа лоснится… Он ведь раньше совсем другой был. Такой, знаете, обаяшка… Я сама тогда на него повелась. Клянусь!

– Так вы хотите его вернуть как мужчину?

– Я ж вам объясняю, на кой мне этот боров нужен? Мне нужно, чтобы он контракт продлил.

Градов посмотрел на часы. До прихода следующей пациентки оставалось двадцать минут, а тут еще конь не валялся: ни проблема не выявлена, ни пути ее преодоления. Как было бы здорово, если бы ей сейчас кто-нибудь позвонил и позвал на какую-нибудь тусовку. Но телефон у певицы был выключен, как он сам требовал на первом сеансе.

– А может, с другой стороны зайти? Поразить его какой-нибудь новой песней.

Она на секунду задумалась.

– А где я ее возьму?

– Как где? Ну, где-то у вас эти песни берут… А может, самой написать.

– Вот еще, мне делать больше нечего. Это ж такое бабло надо пробашлять, чтобы мне песню написали. На кой мне тогда Степик? Надо спонсора искать…

Градов обрадовался.

– Вот! Мы определили фронт работ. Надо начать искать спонсора. У вас есть представление, где его можно искать?

– Представление-то есть, а спонсора нет…

Она тяжело вздохнула.

Совсем недавно они с Аленкой тоже обсуждали проблему спонсора. Аленка училась на втором курсе факультета биологии Принстона. Себя она называла студенткой второго года. Градов пошутил:

– Типа второгодница?

– Что значит второгодница? У меня второй год обучения.

– Ты что, забыла, что такое второгодница?

– Я не знаю, что ты имеешь в виду?

– Ален, ну дурочку из себя не строй! Что у вас в школе второгодников не было?

Градов изо всех сил пытался скрыть раздражение.

– Я точно не помню. Те, которые, не продолжали?..

– Во-во! Не про-дол-жа-ли! Как это будет по-русски?

– Папа, я не понимаю, чем ты недоволен? Здесь Америка, здесь все по-другому.

– Что, и люди другие? Из другой материи сделаны?

– Ну, я не знаю про материю, но живут здесь по-другому.

– Я так понимаю, гораздо лучше.

– Правильнее.

– И ты в Москве жила неправильно?

– Неправильно. Без цели.

– И какая у тебя сейчас цель?

– У меня цель закончить бэчелор с хорошим джи пи эс, ну средней оценкой, и потом взять мастер.

– И где его взять?

– Лучше у нас в Принстоне, но есть и другие хорошие школы.

– А потом?

Она засмеялась, как взрослые смеются над детскими вопросами.

– Сейчас у меня только эта цель. Надо решать проблемы по мере их поступления.

– Обалдеть! У нас в России говорят «Я в шоке!». Ты, оказывается, все знаешь! У тебя и проблем-то, наверное, нет.

– Это плохо?

– Это замечательно.

– А тебе нравится, когда много проблем. Да?! Ну, скажи, да?!

– Ну, Аленка, ты что? Я не хотел тебя расстраивать!

Она уже захлебывалась слезами, мелко вздрагивая всем телом, и он узнавал ее, маленькую. Она всегда начинала рыдать внезапно, без всякого перехода.

Он осторожно обнял ее, и она не отстранилась.

– Ну, скажи, почему это плохо, когда человек знает, чего он хочет?

Она все еще всхлипывала, и он гладил ее по голове.

– Да это очень хорошо, правда! Я совсем другое хотел сказать… Я даже не знаю, что я хотел сказать…

Она посмотрела на него и улыбнулась. Внезапно всхлипнула, и они оба засмеялись.

Потом пили какой-то мудреный фруктово-ягодный коктейль, Градов так и не запомнил его название. Аленка рассказывала об университете, о том, что нежданно-негаданно получила стипендию. Они уже не надеялись, собирались брать кредит. От Принстона не отказываются. А тут пришло письмо, мол, мы рады сообщить и так далее. Она пока училась в последнем классе, участвовала в опытах в дедушкиной лаборатории. Вот та бумажка, наверное, и сыграла роль.

– Надо же, и тут блат.

Она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но, посмотрев на Градова, передумала. Улыбнулась.

– Я знаю, ты меня специально провоцируешь.

– Точно. Догадливая ты у меня.

– Ну, правда, пап! Ну ты можешь представить, что не блат это. Если бы я в лабораторию не ходила, а просто так числилась, мне бы никто справку не дал. И дедушка бы даже просить не стал.

– Да, он всегда был принципиальным.

Вот этого говорить не надо было, но он не смог сдержаться. Тесть так и остался в его сознании главным врагом. Хотя сейчас это уже не имело значения.

Оказалось, что проблема у Аленки все-таки есть, и сейчас она занимается ее решением. Она решила принять участие в студенческом проекте по микробиологии, но на этот проект нужны деньги. Сейчас они пытаются найти спонсора, пишут письма в разные фонды.