— Привыкнешь, — целую в макушку и поднимаюсь с кровати.

— Нет, — качает головой. — Ты куда?

— Мне нужно заняться делами. Отдыхай.

— Макс, — через долгую минуту молчания зовет она, когда я уже успел одеть штаны. — А можно я приготовлю нам что-нибудь?

— Вот об этом, — смеюсь. — Ты точно можешь не спрашивать. Найдешь из чего — готовь. Не найдешь — закажи.

— Хорошо, — малышка устало прикрывает глаза.

Надев футболку, ушел в кабинет. Нужно собрать себя в кучу и заняться делами. Но, блядь, кто бы мне дал это сделать?!

Экран мобильного продемонстрировал фотографию человека, которого я не видел больше года. И не горю желанием видеть. Слышать тоже. Перевернул трубку вниз экраном, но она не перестает назойливо жужжать.

— Да твою же! — принимаю вызов и раздраженно отвечаю: — Да!

— Здравствуй, Максим, — как всегда твердый, уверенный голос, пробирающий насквозь с детства.

Только вот я вырос давно, а потому, скрывая раздражение за тонной льда, отвечаю отцу:

— Что тебе нужно?

— У нас с мамой юбилей совместной жизни в следующие выходные. Она очень хочет, чтобы ты приехал.

— Зачем? — задаю новый вопрос, добавив больше стали, чтобы скрыть истинные чувства. Боль. Обиду. Раздражение.

— Ты давно не был у нас, она скучает…

— Когда я был у вас в последний раз, — прерываю его, — ты назвал меня ничтожеством и выставил из дома, в котором я вырос. Заметь! Не в первый раз! Сам позвал, — усмехаюсь. — Сам выгнал.

— Макс, — отец тяжело вздыхает. — У нас не клеится, я знаю, но мама-то не виновата. Она любит тебя и беспокоится.

— Вот и пусть позвонит сама, раз беспокоится! Даже за деньги, что ежемесячно капают Вам на счет, несмотря на то, что вы считаете меня дерьмом, она ни разу не позвонила и не сказала элементарного «Спасибо, сын, что не даешь нам сдохнуть». Кем бы я был, послушай тебя еще в школе?! М?! — меня понесло.

— Максим, прекрати! — повышает голос мужчина на том конце провода. — Я позвонил не для того, чтобы выяснять отношения. Не приедешь — хрен с тобой. Это будет на твоей совести. Но если соберешься, мама будет рада, а я постараюсь тебя не трогать, — многозначительная пауза. — Ради нее. До свидания, сын.

Вот и поговорили.

Телефон с грохотом улетел в стену, но, не разбившись, отскочил и рухнул на пол. Меня трясет от ярости, требующей немедленного выхода. В квартире нет ничего, что может помочь успокоиться. Перед глазами черные точки, сердце стучит в ушах, руки сжимаются в кулаки от бессилия.

Услышав шум, в кабинет вошла Ксюша…

Залетела в кабинет без стука, чтобы сообщить ему о договорённости с мамой о встрече. Я позвонила узнать, как у неё дела, заодно рассказала, что Макс не против познакомиться. Она тут же стала волноваться, суетиться и все мои доводы о том, что накрывать ради этого стол на пятнадцать человек нет необходимости. Купить тортик мой мужчина вполне в состоянии. Но это мама! И я уверена, что на столе будет столько всего, что мы втроём не съедим и за неделю.

Макс стоит посреди комнаты. Руки сжаты в кулаки. В глазах полыхает ярость. Там нет сейчас больше ничего, только ледяной пожар ненависти. Широкая грудь тяжело вздымается, челюсти сжаты так, что его лицо приобрело ещё более хищное выражение.

Замерла в дверях, как перед голодным хищником, готовым рвать любого, кто попадётся на его пути. Стала судорожно соображать, что делать. Если он сейчас сорвётся, это может закончиться плохо… Для меня. Стала вспоминать курс психологии из универа, но оттуда тоже сейчас ничего полезного в памяти не всплывает. Двигаться откровенно страшно. Страшно даже дышать. Любое неверное действие и он кинется на меня.

Взяв себя в руки, понимаю, что не могу уйти. Уйти — значит бросить, когда ему нужна поддержка. Что-то случилось. Что-то такое, что мой мужчина с трудом переживает это внутри себя. Я буду эгоисткой, если брошу его сейчас с проблемами, пожирающими его изнутри.

Выставляю вперёд ладошки, показывая, что ничего ему не сделаю, что не представляю опасности. Да и в случае, если он сорвётся, смогу прикрыться. Делаю осторожный шаг вперёд. Он вытягивается по струнке и напрягается сильнее. В уже ставших родными карих глазах идёт борьба. Он пытается взять себя в руки. Боится, что не выйдет…

Ещё один короткий шаг.

Он вскидывает голову. Глубокий вдох. Слышу скрип зубов. Кто же довёл тебя до такого состояния? Ведь ещё тридцать минут назад в нем полыхали совершенно другие эмоции.

Набираюсь смелости, делаю ещё один короткий шаг и ещё. Замираю в паре шагов от него. Запах силы, уверенности и чего-то ещё, едва уловимого… Так пахнет только он.

— Макс, — зову его, больше не двигаясь, не касаясь. — Максим… — больше уверенности в голосе и ещё больше тепла.

Я искренне переживаю и готова быть рядом, когда ему плохо. А это именно так. Он просто слишком горд, чтобы признаться даже самому себе.

— Хороший мой, — почти шёпотом.

Медленно подношу раскрытую ладонь к его груди и застываю на секунду, услышав хриплое, еле выдавленное сквозь стиснутые зубы:

— Уйди.

— Нет, — упорства мне не занимать. — И не подумаю, — все так же спокойно отвечаю своему мужчине.

Моя рука ложится на его тяжело поднимающуюся грудь. Макс не шевелится, а я чувствую, как там, за рёбрами, сердце пытается вырваться наружу.

— Хороший мой, — шепчу ему, и пальчиками поглаживаю прямо через футболку.

— Выйди отсюда, — рычит он и все так же не двигается с места. — Ты тупая?! Не понимаешь?!

Его слегка потряхивает. Проглатываю обидные слова. Это сейчас не важно. Важно, чтобы Максим взял себя в руки, а ещё… Ещё понял, что любить человека — это быть рядом в такие моменты, несмотря ни на что.

Беру большую мужскую ладонь в свою. Он дёргается, но я сжимаю её крепче, поглаживаю большим пальцем и шепчу:

— Максим, — мягко произнося его имя. — Я никуда не уйду. Я не брошу тебя. Я рядом…

Что-то меняется от этих простых слов. В комнате будто стало чуточку теплее. Он сгребает меня в охапку, сдавливает до боли в ребрах, прижимает к себе и утыкается носом в волосы. Не двигаюсь, даю возможность ощутить тепло. Слышу, все ещё бешено колотящееся сердце. Чувствую, как он пальцами стискивает мою одежду до треска.

— Всё хорошо, — произношу вновь. — Люблю тебя.

Позволяю себе тоже его обнять. Провожу ладошкой по напряжённой спине. Ощутив, что футболка влажная от пота. Поражаюсь, каких усилий ему стоило сдержаться.

— А я тебя… — все ещё хриплым голосом произносит он.

В этот момент, несмотря на обстоятельства, я чувствую себя счастливой. Трусь щекой о своего мужчину. Он расслабляется. Очень медленно. Тело не хочет отпускать скрученные в стальные канаты мышцы, но он борется, а я рядом.