– Властелин…

– Ваше братство не останется в стороне. Уверяю, для Непобедимых найдется работа. Эль Надим сейчас где-то внизу. Найди его и пришли ко мне.

– Как прикажешь, Властелин, – разочарованно произнес Мауфакк. Вначале он хотел ещё раз возразить против того, что подручным Нассефа поручаются столь важные дела, но затем передумал и предпочел откланяться.

Эль Мюрид поднялся на ноги. К нему подбежал слуга и протянул руку, как бы предлагая помощь. Ученик от помощи отмахнулся. Он знал, что оправиться окончательно ему не суждено. Вади Эль Куф состарил его раньше срока.

Ярость захлестнула его горячей волной. Юсиф! Хоквинд! Они украли у него молодость. Годы не смогли смягчить его злобы. Он их уничтожит. Теперь оба врага собрались в одном и том же месте. Все яйца в одной корзине. Он был терпелив, и Творец вознаградил его за это. Орел нанесет удар с небес и поразит жертву.

Один сокрушительный удар. Единственное героическое усилие, и пустыня обретет свободу. На этот раз он не испытывал сомнений в участи Эль Асвада. Война с Тройесом значения не имела.

Ногу обожгла боль. Поврежденная когда-то лодыжка так до конца и не зажила. Он вскинул руки, чтобы удержать равновесие, и это вызвало боль в сломанной под Вади Эль Куф руке. Эль Мюрид застонал. Почему его кости не заживают и не прекращают болеть?

Слуга успел подхватить его, прежде чем он упал, и повел к трону.

– Нет, – сказал Эль Мюрид. – Отведи меня к жене. И пусть Эль Надим придет туда же.

Мириам приняла его из рук слуги, подвела к огромной подушке и помогла улечься.

– Опять раны?

– Да. – Он привлек её к себе и долго, долго не отпускал.

– Ты опять сердился, не так ли? Когда ты сердишься, они всегда болят сильнее.

– Ты чересчур хорошо меня знаешь, женщина.

– Что случилось на сей раз?

– Ничего. Все. Слишком много. Свары между армией и Непобедимыми. Нассеф опять своевольничает. Абуд послал наемников на помощь Эль Асваду.

– Не может быть!

– Да. Тысячу человек. Под командованием Хоквинда.

– Того самого?

– Да, того, кто был под Вади Эль Куф. Некоторые утверждают, что он самый выдающийся тактик нашего времени.

– Следовательно, нам грозит опасность?

– Ну конечно! – выпалил он. – Неужели ты полагаешь, что Юсиф, обладая таким оружием, им не воспользуется?!

Его страх вырвался наружу сильнейшей дрожью. Глубинный, скрытый страх лежал в основе его ярости. Для того чтобы исчезли сомнения, ему нужны были помощь и утешение.

– Где дети? – спросил Эль Мюрид. – Мне необходимо повидать детей.

Когда появился Эль Надим, Ученик уже успокоился.

Генерал внешне выглядел самым заурядным обитателем пустыни. Его прошлое, впрочем, как прошлое всех остальных подручных Нассефа, вызывало подозрение. Среди Непобедимых ходили слухи, что начинал он как заурядный грабитель, но зато потом скатился до самых гнусных преступлений. Для Эль Мюрида этот человек оставался загадкой. В отличие от прочих из окружения Нассефа, талантом полководца он не блистал, и, кроме того, – если верить тайным докладам – был фанатично верующим человеком. Тем не менее он оставался любимцем Нассефа, и тот поручал ему дела, где требовалось не воображение, а слепая преданность и точность исполнения.

– Вы вызывали меня, Властитель?

– Садись, – сказал Эль Мюрид, внимательно вглядываясь в посетителя. – У меня для тебя есть дело.

– Слушаю, властелин.

– До тебя, наверное, долетела новость, что король послал Наемников в Эль Асвад?

– Ходят всякие слухи, Властитель… Говорят даже, что командует ими Хоквинд.

– Это правда, – сказал Эль Мюрид, и его лицо исказилось от очередного приступа боли. – Тысяча Наемников плюс Хоквинд. Уверен, что ты понимаешь всю опасность?

Эль Надим кивнул и проговорил:

– Сейчас, когда Бич Пустыни сражается с этим треклятым Тройесом, для валига наступил очень удобный момент.

– Я хочу побить Юсифа в его собственной игре. Хочу выступить и нанести удар первым.

– Властитель, боюсь, что…

– Не надо. Мне все твои доводы известны, и я обдумывал их с момента получения известия. Лучше скажи мне вот что: сколько человек мы сможем собрать, если отзовем патрули, снимем гарнизоны из Себил-эль-Селиба, призовем необученных рекрутов и вооружим рабов, готовых сражаться в обмен на свободу?

– Три тысячи. Возможно – четыре. В основном пеших. Без лошадей они ничего не смогут сделать с пехотинцами Гильдии.

– Да, видимо, так. Сколько у нас опытных конников?

– Не более трети от общего числа, Властитель. Кроме того, гарнизоны здесь в основном состоят из стариков.

– Верно. Бич Божий постоянно стремится забрать к себе самых лучших защитников Себил-эль-Селиба. Теперь ступай. Не забудь отозвать разведчиков и всех тех, кто в данный момент участвует в налетах. Посмотрим, сколько человек мы сможем собрать.

– Вы все-таки настаиваете на походе, Властитель?

– Нет, на походе я не настаиваю, но возможность его выяснить желаю. Не будем принимать никаких решений, пока не узнаем, сколько человек встали под наши знамена. А теперь иди…

– Как прикажете, Властитель.

Когда Эль Надим вышел, Мириам подошла к мужу.

– Ты полагаешь, что это мудрое решение? Когда ты в прошлый раз не послушался своих военачальников…

– У меня нет намерений игнорировать их советы. Просто я хочу их расшевелить. Да, я выдвигаю предложения. Но если они, опираясь на свой опыт, увидят грядущую катастрофу, то я уступлю.

– Ты жаждешь опозорить Юсифа и Хоквинда так же, как они когда-то опозорили тебя. Разве не так?

Эль Мюрид был потрясен. Эта женщина умеет читать мысли. Она сумела заглянуть в глубину его сердца и увидеть истину, в которой не смел признаться даже самому себе.

– Ты действительно меня знаешь чересчур хорошо, – сказал он.

Мириам улыбнулась, прижалась к нему и прикоснулась щекой к его щеке.

– Разве может быть по-иному? Ведь мы же вместе выросли.

– Как бы я хотел отдохнуть от моих трудов, – с улыбкой произнес Эль Мюрид.

– «Пока зло не дремлет, мы не имеем права отдыхать». Разве не эти слова произнес Ученик, вернувшись домой после того, как его Дело получило сокрушительный удар? Не сдавайся и сейчас.

* * *

Эль Надим приблизился к Малахитовому Трону, отвесил поклон и посмотрел на охраняющих Ученика Непобедимых.

– Я собрал всех до последнего человека, Властитель, – доложил он с каменным лицом.

– И сколько же их?